Проснувшись вечером, он не сразу понял, где находится, но вспомнив всё, решил остаться здесь до утра, чтобы привести задуманное в исполнение.

Проснувшись утром, он ощутил сильную жажду и голод, которые требовали удовлетворения, и ему стало не до самоубийства.

– Вот поем и попью, а потом и решу окончательно: делать что-нибудь или повеситься, – подумал тогда Михаил Ефимович и пошел на поиски пропитания и воды. Вода оказалась рядом с этим домом, в виде ручья, текущего из родника, а хлеб он нашел в мусорном баке в жилом квартале новых домов, мимо которых он проходил вчера.

Выпив воды и поев хлеба он решил ещё пожить: может всё как-то устроится, а для жилья можно приспособить чердак, где он переночевал. Так чердак, постепенно, приобрел жилой вид, которым Михаил Ефимович был вполне доволен.

И жизнь его наладилась, когда он придумал торговать книгами: недаром СССР, до ельцинского переворота, считался самой читающей страной в мире. Привычка к чтению книг ещё оставалась у многих пожилых людей, что помогало ему обеспечивать своё существование.

– Жаль, что Москва – это не Париж и здесь зимой на чердаке не проживешь, – думал Михаил Ефимович лежа в своём уголке,– скоро осень: дожди, холода – книгами, особенно по непогоде, не поторгуешь, перебираться жить в тьму подвала, поближе к трубе теплоцентрали, как он планировал – тоже не лучший вариант его жизни. Надо придумать что-то получше.

Он, вдруг, вспомнил свою последнюю поездку домой на родину по случаю смерти матери. Тогда ему позвонила соседка и сказала, что мама умерла. Он взял билет на самолет – туда и обратный на поезд: так было дешевле, и поехал на похороны матери.

Приехал он вечером, накануне похорон, дом был заперт и он пошел к соседям, которые и позвонили ему о смерти матери. Соседка сказала, что мать заранее распорядилась насчет своих похорон: оставила деньги и телефон сына, что они и исполнили, по– соседски. Мать его, лежит дома и, если он хочет, то может зайти в свой дом к матери. Михаил Ефимович не захотел с дороги, поздним вечером, заходить к покойной матери и остался ночевать у этих соседей.

Утром соседка отдала ему ключ от дома, он отворил дверь квартиры, прошел сквозь сени в кухню и из неё в комнату, которая когда-то была его.

Прямо на обеденном столе стоял простенький гроб голубого цвета и в нём лежала его мать. Он с трудом узнал, в этом старушечьем тельце, свою мать, которую не видел несколько лет – так она постарела и высохла. Женщины, к старости, или полнеют или высыхают и лишь немногие остаются в своем теле.