Они слушали внимательно, пожирая его глазами. Чары подчинения сидели не на всех, но поведение немногих подчиненных служило примером для подражания остальных. Когда наступит срок, подчиненные пойдут впереди, увлекая за собой остальных.

- Сегодня начинается новая эпоха. Они, - махнул рукой куда-то вдаль, - пока еще не догадываются о том, что их ждет. Когда младенец рождается, он слаб и едва-едва умеет двигать руками и ногами. Он слаб и мал, от него ничего не зависит. Но пройдет врем – и он станет сильным. Так и эта новая эпоха. Сегодня самый первый день. Сегодня начало нашей борьбы. И первым нашим шагом станет…

***

Упыриха шла по следу. А я шел за ней.

Конечно, не в одиночестве. Когда стало ясно, что делать, в Рихарде Вагнере проснулся недюжинный талант руководителя. Сразу вспомнилось, что именно его считали лидером тех самых студенческих волнений, которые привели к расформированию института богословия. А ведь тогда он и пальцем не шевельнул, чтобы кого-то вдохновить на борьбу. Что же до настоящего момента…

За последующие несколько часов столько всего произошло, что рассказывать лучше коротко, дабы не увязнуть в подробностях.

Сперва, не считаясь со временем суток, Вагнер разослал гонцов – в гильдию некромантов лично магистру Бруно Черному, затем сделал запрос ночной страже, именем герцогов Ноншмантань требуя содействия в раскрытии заговора против короны. Последним было письмо в монастырь. Составлял его лично я, адресовав пра Михарю. Может ли мой наставник что-то сделать за оставшиеся три-четыре часа – тот еще вопрос, но что делать, если мне больше не к кому было обратиться? Это было мое расследование, мое задание, и чем меньше народа будет знать, тем лучше. Я и так уже засветился, когда по мою душу явились братья-наблюдающие. Великие отцы-инквизиторы могли счесть, что я не удобен, как агент. В этом случае меня ждала в лучшем случае ссылка куда-нибудь в глушь. А в худшем – насильственный «черный» постриг*.

(*Черный постриг – человек, по сути, приговаривается не просто к заключению в монастыре без права покидать его, но и внутри находится под домашним арестом, ограниченный в своих перемещениях. То есть, ходит из своей кельи только в храм на молитву, и то под конвоем, лишенный права общения. Прим. Згаша Груви.)

Тем временем наступило утро. Зимой светлеет поздно, так что лишь по количеству огней да по тому, что в ближайшем монастыре послышался утренний набат, можно было судить о том, что новый день все-таки наступил. Что он принесет?