Около семи часов вечера путники оставили Повенец на пароходе «Онега». Вид на Повенец с озера не лишен миловидности, и им пришлось долго любоваться, потому что выбраться из речки Повенчанки в открытую воду довольно длинным пароходом было нелегко; он почти касался бортами амбарчиков, стоящих в воде наподобие сумских. У самого выхода в озеро, подле лесопильного завода, окруженного лавами бревен, лежит пять небольших зеленеющих островков; городок расположен так низко, что кажется выступающим прямо из воды. Очень красив был вид на зеркальную гладь Онежского озера в вечернем освещении; множеством более или менее близких силуэтов обозначались его берега и острова, изрезанные в северной части неисчислимым количеством бухт: вдали, вправо, виднелись Петрозаводские горы, к которым путники направлялись. согласно намеченному маршруту, предположено было посетить Петрозаводск вторично, и оттуда уже проехать поперек Онежского озера в Пудож, — последний город, предстоявший посещению в этом путешествии.

На Онежском озере с 1874 года производятся тщательные промеры; из 7.000.000 кв. верст его поверхности снято уже около ⁴/₅ , включая в то число и самые трудные части, бессчетные губы и островки северной половины; в этой части озера промеры делаются на каждых пятидесяти саженях, в южной на сто саженях, так что карта, имеющая быть изданной, будет относиться к числу самых точных и подробных. Определено сорок пять астрономических пунктов. Насколько в этом отношении наше знакомство с гораздо более обширным Белым морем плохо, видно из того, что на нем таких пунктов определено пока что только десять.

Вечер был исключительно хорош. От Повенца до Петрозаводска водой 172 версты. Двигаясь по озеру, убаюканному полнейшим серебряным штилем, путешественники с палубы видели издали Шунгу, знаменитую своей ярмаркой; судно проходило недалеко от Палеостровского монастыря, известного самосожжением в нем 2.000 раскольников; виднелась также деревня Кузаранда, населенная большей частью плотниками, и на её счет немного позлословили, объяснив, что кузарандцы по существу недоверчивы и что они для обеспечения друг от друга изобрели особого рода хитрые замки, которые у них в деревне повсюду виднеются. В этих же странах, в Толвуйском погосте, по повелению Бориса Годунова, около 1601 — 1605 годов, заключена была супруга Феодора Никитича Романова — инокиня Марфа, мать царя Михаила Феодоровича. Следы терема и самое местонахождение, конечно, исчезли, но две недалекие деревни называются и теперь Ближнее и Дальнее Царево: их посещала отошедшая в вечность инокиня.