— Какие-то все спиртные названия, — сказал Данила.

— Так Франция же, — объяснил Сергей Михалыч.

— Именно! — подтвердил Гусаров. — Кстати, раз уж речь зашла, никого не огорчит, если я отхлебну? — он достал из кармана плоскую бутылочку. — Вам не предлагаю, поскольку, сами понимаете, из горлышка не комильфо.

Он отвинтил пробку и приложился с таким удовольствием, что все невольно ему позавидовали.

— У нас свое есть, — сказал Сергей Михалыч. — Наливка. Такая наливка, что лучше всякого коньяка, в том числе французского. Можем угостить. Угостим? — спросил он супругу.

— Ты вчера угощался.

— Вчера другое дело. Наливка же, не водка. Пусть люди оценят.

— А из чего пить-то? — сомневалась Светлана Павловна.

— У меня пластиковые стаканчики есть, — сказал Данила, залезая в рюкзак и доставая с десяток стаканов, всунутых один в другой. И тут же, наверное, подумал, что Арина может истолковать это не в его пользу, и объяснил: — Это я не для вина, это я если где чая выпить или кофе, я посудой не пользуюсь, какую дают, потому что ее плохо моют, а у меня свои стаканы.

— Мудро! — похвалил Гусаров.

Сергей Михалыч достал большую пластиковую бутыль с жидкостью вишневого цвета.

— В пластике, конечно, не хранят, она в стеклянных емкостях у нас, но для короткой перевозки не страшно, вкуса не портит.

Данила раздал стаканы. Все взяли, никто не отказался, только Арина предупредила:

— Мне чуть-чуть.

Сергей Михалыч разлил, дотянувшись до каждого. Трасса федерального значения, по которой они ехали, была довольно ровной, поэтому обошлось без неприятностей, никто не пролил, хотя Данила успел помечтать, что Арина немного плеснет себе на джинсы, огорчится, а Данила тут же достанет из своего запасливого рюкзака салфетки — и влажные, и обычные, и поможет Арине сначала потереть пятна влажными салфетками, а потом высушить обычными. Но нет, Арина не пролила ни капли, да и налил ей Сергей Михалыч, как она и просила, чуть-чуть. Правда, все равно вышло полстакана, потому что понятия о чуть-чуть у Арины и Сергея Михалыча были разные: она-то думала, что это на донышке, а для Сергея Михалыча меньше половины вообще не считалось, и смотреть не на что, и пить нечего.

Галатин совсем не знаток в напитках, но ему показалось, что багряная с пеной жидкость отдает тем запахом, который бывает у крепко пьющих людей не сразу после выпивки, а с похмелья. Откуда Галатину известен этот запах, спросите вы. А кому в России он неизвестен, отвечу я. Кто ни разу не встречался с похмельными людьми? Нет таких.

Но вкус наливки, которую пригубил Галатин, оказался вполне приятен — чуть терпкий, с вишневой явственной интонацией, немного корицы и чего-то еще, возможно, смородинового листа. Отец и мама любили чай, настоянный на смородиновом листе, Галатин помнит этот вкус с детства.