В дороге он поостыл, да еще Арина эта, к которой он почувствовал что-то, чего не чувствовал к Фаине. И засомневался: не накрутил ли он себе, в самом ли деле Фаина та девушка, о которой он мечтал?

Вслух же Данила сказал следующее:

— Ну, если из того, что было, то у меня было похоже на то, как вот у… — он мотнул головой в сторону Галатина, успев забыть его имя-отчество.

— У Василия Руслановича, — подсказал Гусаров.

— Да. Тоже как бы отбил девушку у одного. У менеджера нашего. Ну, то есть я не отбивал, она сама. И я с ней… Ну, я же не железный и… Повелся, короче. Физиология. А потом говорю: нет, подруга, так нельзя. Нельзя товарищу по работе подлянку делать, даже если он твой шеф. А она начала, что его не любит, что уйдет, все вот это… Нет, если бы серьезно, если бы жениться, я бы тоже, а когда вот так вот, типа секс без отношений, это же примитивно, правильно? И я, в общем… Короче, пришлось проявить решительность. Но она поняла в результате. А потом все равно за него замуж вышла. А мне потом говорит: спасибо за честность, хотя, говорит, жаль, но лучше так, чем… Ну, и все. Выпить можно?

— Еще как можно! — разрешил Гусаров. — Редкая по нашим временам принципиальность!

— А чего тут принципиального? — спросила Арина неприязненно, почти враждебно. — Принципиально сразу девушке сказать: извини, взаимности нет, до свидания. А то сначала попользовался, а потом вспомнил про товарища. Физиология!

— Да она сама, сказал же! — оправдался Данила.

— Изнасиловала?

— Думаешь, так не бывает? Позвала домой разводку электрики сделать, я этим тоже занимаюсь, а у меня голова болела, она дала таблетку, а таблетка была какая-то дуровая, да еще вином угостила, смотрю, а я уже… Серьезно, я будто без сознания был! — сочинял на ходу Данила, рассказывая так, будто это было на самом деле и удивляясь своей способности фантазировать, которой раньше за собой не замечал. Видимо, дело не только в способности, но и в том, кому и для чего ты рассказываешь.

Арина пожала плечами:

— А потом? Или только один раз было?

— Еще пару раз, но это уже по рефлексу пошло.

— Засчитывается, — сказал Гусаров. — Не томи, пей, другие ждут.

И Данила выпил одним махом, запивая горечь диалога с Ариной, из-за которого он расстроился.

— Арина? — пригласил Гусаров.

— А я могу и не пить, — сказала Арина. — И не считаю, что нужно делиться личными вещами в публичном пространстве.

— Нечестно! — сказал Данила. — Можешь не пить, но других зачем обижать? Все получаются дураки, а ты…

— Данила, без осуждений! — вмешался Гусаров. И обратился к Арине: — Ваше право, Ариночка, но у нас уже не совсем общественное место, у нас все уже почти по-семейному, разве не чувствуете? А отказывать членам семьи нехорошо. Да и обществу тоже, а вы ведь, насколько я понял, девушка общественная. Думаете о коллективе, о совместной пользе, разве нет?