Верным отражением таких колебательных настроений и неуверенных действий Юстиниана являются и все его литературные труды. Особенно заметно это из отношений автора к учению скифских монахов, к их формуле: ἕνα τῆς ἀγίας Τριάδος πεπονθέναι σαρκί «один из Св. Троицы пострадал плотью». Уже во время пребывания этих монахов в столице Византии император «открыто проявил себя снисходительным к их пропаганде и не отказывал им в содействии», [1491] благодаря которому эти монахи не только вели себя чрезвычайно смело в Греции, но получили возможность перенести свою агитацию в Рим. Видимое сочувствие их учению Юстиниан обнаруживает уже в том, что на страницах своих сочинений очень часто повторяет эту скифскую формулу, разумеется, не без намерения популяризовать ее. [1492] Но ведь эта формула безусловно носила в себе скрытую монофизитскую тенденцию: страдал хотя и плотью, но один из Св. Троицы, то есть страдало Божество, которое обожествило и плоть Свою, так что об этой плоти можно говорить только уже μόνῳ λόγῳ καὶ θεωρίᾳ «только в слове и умопредставлении», [1493] можно только мысленно отличать ее от Божества, а не в реальной действительности. Реальным и действительным пребывает только одно Божество Христа, которое и является страдающим. Таким образом, вместе со скифскими монахами император видимо склонялся к теопасхизму, в чем его не без основания и обвиняли современники. [1494]

Однако сам Юстиниан умел очень искусно скрывать свои монофизитские тяготения и, выступая в качестве литератора-богослова, умел изложить доктрину, по своему содержанию вполне православную. Сущность его богословских воззрений можно выразить такими словами из его сочинения Confessio rectae fidei:

«Мы исповедуем веру в Отца, и Сына, и Св. Духа, Троицу единосущную, единое Божество, или природу, сущность, силу и власть, славословя в трех Ипостасях, или Лицах (ἐν τρισὶν ὑποστάσεσιν, ἤτοι προσώποις), во имя Которых мы крещены, [1495] в Которых мы верим, Которых исповедуем, разделяя свойства (τὰς ἰδιότητας) и соединяя Божество. Почитаем единицу в Троице и Троицу в единице, имеющую чудное разделение и соединение: единица по понятию сущности или Божества, и Троица по свойствам, или Ипостасям, или Лицам... Исповедуем и Единородного Сына Божия, Бога Слова, прежде веков рожденного от Отца, несотворенного, в последние же дни ради нас и нашего спасения сшедшего с небес и воплотившегося от Св. Духа и Богородицы Приснодевы Марии, Который есть Господь Иисус Христос, один из Св. Троицы (εἶς τῆς ἁγίας Τριάδος), единосущный Богу Отцу по Божеству и единосущный нам по человечеству, страдавший плотью, бесстрастный же по Божеству». [1496]