«И не дал ему наследства в ней ни на стопу ноги» — хотя Авраам и пришел в Ханаанскую землю, или Палестину, по повелению Божию, но он не имел там наследственной поземельной собственности. Это видно и из того, что он должен был купить поле и пещеру у туземцев для погребения Сарры (Быт., гл. 23). Стефан указывает, что дарование Аврааму как потомства, так и Земли Обетованной находилось всецело только в воле Божией. Рабство египетское продолжалось точно 430 лет — Стефан же только округляет это число. Выражение «дал ему завет обрезания» употреблено с тем, дабы показать, что заключение завета было свободным действием Бога, даром Его Аврааму и его потомству, что Бог не связан этим заветом, но и после него творит только Ему угодное. «Патриархами» называются далее дети Иакова как родоначальники двенадцати колен Израилевых. «По зависти продали Иосифа» — не без особенного намерения указывает Стефан на эту черту зависти: он желает указать, что это же злое чувство было причиной распятия Господа Иисуса Христа, прообразом Которого явился проданный братиями Иосиф. Дальнейшее повествование Стефана об Иосифе целиком основывается на свидетельствах книги Бытия, так же, как и повествование о Моисее из книги Исход. О том, что Моисей «научен был всей премудрости египетской», то есть научен всей египетской мудрости, ничего не говорится в священных книгах Ветхого Завета, но об этом говорит предание, записанное Филоном, да и нет ничего удивительного, что Моисей, воспитывавшийся в качестве сына дочерью фараона, получил самое высшее и многостороннее египетское образование. Это образование состояло тогда главным образом в изучении естественных наук с магией, астрономии, медицины и математики. Вся эта внешняя мудрость должна была стать у Моисея орудием в деле его великого служения истине Божией. Выражение «был силен в словах» не противоречит свидетельству Моисея о себе, что он неречистый и косноязычный (Исх. 4:10). Может быть, он был заика, но это не препятствовало его речи отличаться той внутренней силой, которая выражает собой сильный дух человека. Указание Стефана, что Моисею было 40 лет, когда он вступился за обижаемого еврея, основано на предании, что 120-летняя жизнь Моисея разделяется на три периода, по 40 лет каждый: 40 лет при дворе фараона, 40 лет в стране Мадиамской (Исх. 7:7) и 40 лет в пустыне с евреями по дороге в Обетованную Землю. Убийство

Моисеем египтянина Стефан представляет как предзнаменование освобождения всего народа от рабства египтян, чего евреи не поняли по недостатку веры в Бога. Далее о бегстве Моисея в страну Мадиамскую и о явлении ему Бога через 40 лет в купине неопалимой Стефан рассказывает, следуя повествованию книги Исход. Как и Моисей, он называет явившегося в купине «Ангелом Иеговы», под которым древние всегда понимали «Великого Совета Ангела», Слово Божие, или Второе Лицо Пресвятой Троицы. Далее Стефан начинает сильными чертами изображать величие Моисея как избавителя, чудотворца, пророка, законодателя и посредника между Богом и еврейским народом, указывая при этом на непослушание, которое проявлял еврейский народ по отношению к Моисею и Богу. Факт, что один из дравшихся евреев грубо оттолкнул Моисея с укорительными словами: «Кто тебя поставил начальником и судией над нами?», Стефан обобщает, относя его к целому народу в том смысле, что слова одного были выражением неблагонадежного и жестоковыйного направления духа целого народа. Сего, отвергнутого народом, Бог, однако, поставил не только начальником и судиею, но и избавителем. Стефан представляет здесь Моисея прообразом Мессии, Которого также отвергли евреи. Стефан приводит далее пророчество Моисея, в котором он указывает на имеющего прийти Мессию, прообразом Которого он является (Втор. 18:15). Вспоминая Синайское законодательство, Стефан говорит, что Моисей получил заповеди Божии чрез Ангела, говорившего с ним. В книге Исход изречение закона Моисею приписывается Самому Иегове, но Флавий приписывает это Ангелу, что согласно и со словами св. апостола Павла в Гал. 3:19 и в Евр. 2:2. Может быть, здесь имеется в виду опять «Ангел Иеговы», то есть Второе Лицо Пресвятой Троицы. Ложные свидетели утверждали, что Стефан не перестает говорить хульные слова на закон, — Стефан же здесь восхваляет закон, называя его «живыми словами» — такими, в которых заключается действующая живая сила. Далее Стефан укоряет евреев за непослушание их Моисею», напоминает о том, как они жалели об оставлении Египта, как сделали себе золотого тельца, в чем видно влияние египетского язычества, обоготворявшего быка Аписа. Стефан, ссылаясь на пророка Амоса (5:25–26), укоряет затем евреев, что во время сорокалетнего странствования по пустыне они служили «воинству небесному», то есть поклонялись солнцу, луне и звездам. Он прямо называет имена языческих божеств, которым поклонялись в пустыне евреи, отступая от служения истинному Богу. Это — Молох, сирский и ханаанский идол под именем которого обоготворялось солнце как плодотворное начало жизни на земле, и Ремфан, или Рефан, — коптское название обоготворявшейся арабами, финикиянами и египтянами планеты Сатурн как символа времени. Далее Стефан оправдывает себя от обвинения в том, что он не переставал говорить хульные слова на «святое место сие», то есть на храм. «Но Вышний не в рукотворенных храмах живет», — говорит далее Стефан и приводит слова пророка Исаии (66:1 и далее) о том, что Бог вездесущ и не ограничивается храмом. Этим пророческим изречением Стефан разбивает заблуждение отживающего иудейства, будто иерусалимский храм есть единственно возможное место истинного Богопочитания. Это то же, что сказал Христос самарянке: «Поверь Мне, что наступит время, когда и не на горе сей и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу» (Ин. 4:21–23).