Пример пассажа, в котором LXX, возможно, отражает еврейский оригинал более древний, нежели тот, с которым мы сейчас встречаемся на страницах Еврейской Библии – это фрагмент Второзакония (Втор 32:8–9), современный текст которого гласит:
Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых, ибо собственная часть Господа – народ Его[71], Иаков наследственный удел Его.
Когда Всевышний давал уделы народам
и расселял сынов человеческих,
тогда поставил пределы народов
по числу сынов Израилевых,
ибо собственная часть Господа – народ Его[71],
Иаков наследственный удел Его.
Здесь, как предполагается, слова «Всевышний» и «Господь» идентичны, а сам текст говорит о том, что Бог определил столько народов, сколько было сынов Израилевых (в данном случае Израиль – еще одно имя Иакова), то есть двенадцать, но сохранил народ Израиля как свою особую собственность (тринадцатый народ?). Септуагинта дает нам совершенно иное впечатление:
Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу богов[72], ибо часть Господа народ Его, Иаков наследственный удел Его.
Когда Всевышний давал уделы народам
и расселял сынов человеческих,
тогда поставил пределы народов
по числу богов[72],
ибо часть Господа народ Его,
Иаков наследственный удел Его.
Здесь неявно подразумевается политеистический контекст, в котором Всевышний (евр. , Элион), отличается от Господа (Яхве). Элион разделял народы по одному для каждого бога, не предполагая никакого определенного числа, и Израиль выпал Яхве. Легко представить, почему переписчик более поздних времен мог внести в этот текст изменения, стремясь устранить любые намеки на политеизм, но намного сложнее понять, зачем кому-то исправлять вариант текста, который согласуется с современной Еврейской Библией, и тем самым делать его более политеистическим. На этих основаниях большая часть современных толкователей полагает, что греки, должно быть, опирались на более древнюю версию еврейского текста, нежели та, что дошла до нас, и именно поэтому в англоязычной библейской редакции NRSV, а также во многих других современных переводах, этот текст передается в соответствии с LXX, а не с еврейским оригиналом.
Вторая проблема в том, что порой создатели Септуагинты могли сознательно менять смысл еврейских слов, желая передать версию, которая казалась им более подходящей в богословском плане. Перевод всегда подпадает под влияние того окружения, в котором работает переводчик, но Септуагинта заходит еще дальше. Это можно увидеть в ее отношении к жизни после смерти. Еврейская Библия по вопросу загробной жизни явно хранит молчание и склонна изображать мир мертвых как темный, таинственный, лишенный каких-либо положительных черт – это место, где прекратилось восхваление Бога и люди уже не могут возликовать в сопричастности к Нему. Особенно в Псалтири верующий молится об избавлении от шеола, но он просит не о том, чтобы его воскресили из мертвых, а о том, чтобы его в должный час спасли и не позволили попасть туда: