Вероятно, и в древнем иудаизме, и в раннем христианстве расхождения между двумя вариантами текста, еврейским и греческим, не воспринимались столь серьезно, как воспринимаются нами, привыкшими к аккуратной вычитке и точности перевода. Книга пророка Иеремии существовала в двух формах, краткой и пространной, и главы в них располагались в различном порядке, но вряд ли кому-то были известны и та и другая, а потому, говоря об «Иеремии», каждый подразумевал ту книгу, которой посчастливилось владеть его общине. На общее послание книги эти расхождения особо не влияют, и даже в тех местах, где греческий текст расходился с еврейским – скажем, в псалмах, о которых мы только что упоминали – люди не распознавали различий. Даже апостол Павел, явно владевший языками в той мере, чтобы свободно читать Священное Писание и на еврейском, и на греческом, никак не отмечает этих различий и выбирает тот вариант, который послужит на благо его аргументов или будет знаком его читателям. Так что для тех, кто говорил на греческом, Септуагинта была эквивалентом Еврейской Библии, пусть даже кое-где ее послание действительно могло расходиться с оригиналом. Возможно, это послужит напоминанием о том, что мы по-прежнему воспринимаем наши переводы так, как если бы они являлись настоящей Библией, и обычно не осознаем, какими путями они могут порой искажать первоначальное послание.

Со временем Греческая Библия расширилась, и в нее вошли другие книги помимо Пятикнижия. Как именно это произошло, нам неизвестно, но в той или иной степени этот процесс завершился к I веку до нашей эры, поскольку именно к тому времени другие книги (те, которые в иудаизме позже будут причислены к Пророкам и Писаниям) начинают цитироваться не только в новозаветных произведениях I–II столетий нашей эры, но и в сочинениях других авторов эллинистической эпохи. Но среди них появлялись и такие книги, которых никогда не было в Еврейской Библии (Книга Премудрости Соломона), и такие, еврейский оригинал которых был утрачен и нашелся лишь в недавние времена (Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова; Книга Товита) – иными словами, те книги, которые в конце концов были причислены у протестантов к апокрифическим. В ранней Церкви почти все принимали их как Священное Писание (см. главу 9) и совершенно не знали о том, что в иудаизме их отвергли. Впрочем, иудейская община в Александрии, по крайней мере в ранние времена, считала, что эти книги достойны находиться рядом с теми, которые вошли в Еврейскую Библию, иначе мы бы ими просто не обладали; но, как мы уже видели, из раввинского канона Священного Писания они в конце концов были исключены.