Георгиевский собор. Северный вход. Юрьев-Польской. 1230–1234 годы

Пламевидное завершение над сводами знаменует вход в священный «храм-костёр».

Название купол привычно производят от итальянского сupola «свод, бочка», полагая, что это слово могло быть заимствовано в эпоху Ивана III у «фряжских» строителей соборов Московского Кремля. Однако чисто внешнее, фонетическое сближение уводит к иному смыслу, связанному с внутренними сводами церкви, а не с её навершием. Предположительно, слово cupola является метатезой «непроизносимого» в церковной среде имени Купало. Оно родственно и со средневековым латинским cupella, и с древнерусским купель, при общем значении «тигель». Купало в древности олицетворял «пламенеющее» в самом разгаре летнее солнце. Купол стремились изобразить в виде шаровидного костра, увенчанного крестом с непременным кресом внизу. Обрядовые по происхождению слова купать «омывать, крестить», купель, купля, купец[592]проясняют и уточняют менявшееся в течение веков значение имени Купало: «огненная груда», шаровая пылающая «купа», «священный костер-куст», а впоследствии – прозвище «искупителя, очищающего водой и огнем» и кресителя предхристианства. Православные зодчие переосмыслили яркую свето-огненную образность купальских таинств.

Царское место. Успенский собор Московского Кремля. Дерево, резьба. 1551 год