Если только (μόνος) Сын есть энергия Отца, по мнению тех[1933] еретиков, и Он же есть и Ипостась, энергия же и сущность, по ним, одно и то же, то одним и тем же окажутся Ипостась и сущность, и, таким образом, будет введено некое савеллианское слияние. Если только Сын есть энергия Отца, а «никакая энергия не ипостасна"[1934] (т. е., по Василию Великому, не субстанциальна сама по себе), то Сын окажется неипостасной энергией. Однако это — вздор еретиков Маркелла и Фотина.

Если Христос, имея две природы [как некое][1935] единство, имел и две энергии, согласно постановлению, VI Вселенского Собора[1936], то [всего] тут четыре [начала], природа — божественная и человеческая, и энергия — божественная и человеческая. И как человеческая энергия — иная в отношении природы, будучи, однако, тварной [энергией] тварной [природы], так и божественная энергия — иная в отношении природы, будучи, однако, нетварной [энергией] нетварной [природы]. Отцы, споря с еретиками, устраняющими человеческую природу в Христе, не устраняли сами, вместо нее, божественную, удовлетворяясь только одной природой ввиду [её] крайней простоты, как этоугодно акиндинствующим, но возвещали (ἐκήρυττον)[1937], стало быть, со всей точностью две энергии, как и [две] природы. Значит, они знали, что и божественная энергия — иная в отношении божественной природы, как и, конечно, человеческая — в отношении человеческой.

Если состав телесных членов не существует в Боге — то, следовательно, все, что говорится и воспевается о Нем в Писании под видом членов, показательно [лишь] для «энергий», которые «сходят к нам, в то время как сущность пребывает неприступной»[1938], как говорят богословы.

Если говорится[1939], что энергия вечно выступает и истекает из сущности, и если сказать этого никто не осмелился бы ни о чём из тварей, то, значит, энергия не есть тварь, но, конечно, и не сама сущность.

Если мы скажем, как-то угодно еретикам, что Бог совершенно недвижим и не-энергиен, то Сам Он будет приводить мир в движение только как цель и предмет стремления, не имея никакого промышления о нем и не распространяя никакой силы [в нем], мир же окажется способным к преднамеренному выбору живым существом, которое вечно само собою управляет и движется одним стремлением к божественному. Однако все это — эллинское и мифообразное и для благочестивых презренное.

Если говорится[1940], что Бог то, что Он есть, то и имеет, а именно, Он есть жизнь и жизнь имеет, есть мудрость и мудрость имеет, и таким же образом остальное, то, поскольку Бог есть [всё] это, оно никак от Него не отличается, ибо оно — сущностно и природно [для] Бога; поскольку же Он имеет это, оно отличается [от Него Самого] и сходит к нам. И энергии эти и восполнены объединенно (πληθυνόμεναί τε ἑνικῶς), и нераздельно раздельны с единой сущностью.