– Мы обрушим на него такие силы, что он будет благодарить Всевышнего, если у него хватит времени вскочить в седло и бежать!

Фахиль встал, но, надевая нагрудную пластину, воскликнул:

– Бог свидетель, я не хотел принимать участие в этом действе!

Пока союзники, желая использовать элемент внезапности, двигались в полной тишине, Ибн-Аби Абда, тяжело переживавший поражение, сидел за столом со своими командирами. Неожиданно их внимание привлекло появившееся вдали пыльное облако. Один из командиров, Абд аль-Вахид Рути, покинул шатер, чтобы рассмотреть его внимательнее. Вернувшись, он сказал:

– Друзья, темнота помешала мне рассмотреть детали, но, по-моему, Ибн-Хафсун с кавалерией и пехотой надеется застать нас врасплох.

Командиры сразу же схватили оружие, побежали к своим коням, прыгнули в седла и повели своих людей на противника. Приблизившись, они закричали:

– Бросьте копья! Используйте мечи!

Приказ был выполнен, и роялисты атаковали противника с такой яростью, что убили пятнадцать сотен человек и вынудили остальных искать убежище в лагере.

На следующее утро султану стало известно, что его армия, сначала потерпев поражение, в конечном счете одержала победу. Обозлившись на союзников, он приказал казнить заложников. Три заложника Ибн-Хафсуна были обезглавлены, четвертый, Ибн-Мастана, спас свою жизнь, поклявшись султану в верности. Следующим был Абд-ер-Рахман, сын Ибн-Хаджаджа. Его отец не жалел ни обещаний, ни средств, чтобы обеспечить ему сторонников при дворе, и не уставал повторять, что, как только султан вернет ему сына, он вернет ему свою преданность. Среди друзей Абд-ер-Рахмана был славянин Бадр, который проявил смелость и обратился к монарху, когда Абд-ер-Рахман уже приготовился к смерти.

– Господин, – сказал он, – прости мою дерзость, но соблаговоли выслушать. Заложников Ибн-Хафсуна больше нет, и, если ты казнишь сына Ибн-Хаджаджа, эти люди объединятся в желании отомстить. Невозможно успокоить Ибн-Хафсуна, потому что он испанец, но нет ничего невозможного в привлечении на свою сторону Ибн-Хаджаджа. Ведь он араб.

Султан собрал визирей и посоветовался с ними. Кстати, ни у одного другого султана не было такого количества визирей. Иногда их было больше тридцати. Те единодушно одобрили совет Бадра. После ухода визирей Бадр снова обратился к султану. Он сказал, что если монарх отпустит Абд-ер-Рахмана на свободу, то в будущем сможет рассчитывать на лояльность лидера севильцев. Видя, что султан колеблется, Бадр попросил своего влиятельного друга, казначея Тохиби, составить памятную записку, в которой предложить султану согласиться с Бардом. Документ развеял последние сомнения султана, и тот велел Тохиби вернуть Абд-ер-Рахмана отцу. Ибн-Хайян ошибочно относит это событие к 287 году по хиджре вместо 289 года.