Эта пародия очень понравилась Ибн-Абд аль-Азизу. Сам Ибн-Аммар попытался умерить ярость, однако, задыхаясь от гнева, написал другой пасквиль на Мутамида, Румайкийю и Аббадидов в целом. Авантюрист, родившийся в лачуге, которого великодушие Мутамида возвеличило до больших высот, осмелился упрекнуть Аббадидов, назвав их никому не известными земледельцами из деревушки Хаумин – «столицы вселенной», как он ее назвал с горькой иронией.

«Ты выбрал из дочерей своего народа рабыню Румайка, которую ее хозяин с радостью отдал за годовалого верблюда. Она родила трех шлюх – дочерей и мерзких карликов – сыновей. Мутамид, я всем расскажу о твоем бесчестье! Я подниму покров, скрывающий твои грехи. Подражая рыцарям прошлого, ты защищаешь свои деревни, и все же, тупой рогоносец, ты уступчив, когда твои жены тебе неверны».

Ибн-Аммар все же постыдился показывать эти стихи, написанные явно в порыве сильного гнева, кому-либо, за исключением самых близких друзей. Однако среди них был богатый восточный еврей, которому визирь полностью доверял, не подозревая, что он шпион Ибн-Абд аль-Азиза. Еврею легко удалось раздобыть копию, написанную собственноручно Ибн-Аммаром, и послать их принцу в Валенсию. Последний немедленно переправил ее Мутамиду.

С тех пор примирение было уже невозможно. Ни Мутамид, ни Румайкийя и ее сыновья не могли простить Ибн-Аммару такого непристойного оскорбления. Но у короля Севильи не было необходимости наказывать своего визиря. Другие с радостью взяли на себя эту задачу. В своем беспечном самолюбовании Ибн-Аммар не осознавал, что Ибн-Рашик, которому помогал принц Валенсии, предатель. Когда же наконец у него открылись глаза, было уже слишком поздно. Подстрекаемые Ибн-Рашиком, солдаты потребовали выплатить им все задолженности по жалованью. Ибн-Аммар не мог удовлетворить это требование, и они пригрозили, что передадут его Мутамиду. Опасаясь такого развития событий, он поспешно бежал.

Он надеялся, что Альфонсо предоставит ему убежище и поможет вернуть Мурсию, но ошибся. Альфонсо уже давно находился под влиянием Ибн-Рашика, точнее, его богатых даров, и потому он ответил Ибн-Аммару: «Ты рассказываешь мне обычную байку о грабеже: как один грабитель был ограблен другим, а тот, в свою очередь, третьим». (Мутамид, Ибн-Аммар и Ибн-Рашик соответственно.) Обнаружив, что ему не на что рассчитывать в Леоне, Ибн-Аммар перебрался в Сарагосу, где поступил на службу к Муктадиру. Он очень быстро понял, что этот двор, совсем не такой блестящий, как в Севилье, абсолютно чужд ему по духу. И он перебрался в Лериду, где правил Музаффар, брат Муктадира. Его тепло приняли, но Лерида оказалась еще более унылой, чем Сарагоса, и он снова вернулся ко двору Муктадира, которого в октябре 1081 года сменил его сын Мутамин. Казалось, Ибн-Аммару было суждено погибнуть от мрачной тоски, темным облаком окутавшей его настоящее и будущее, и потому он с радостью приветствовал возможность спастись от безделья. Знакомый ему управляющий замком поднял мятеж. Ибн-Аммар обещал Мутамину урегулировать вопрос и отправился к месту событий с небольшим эскортом. Добравшись до подножия горы, на которой стоял замок, он попросил мятежника принять его с двумя помощниками. Тот, ничего не заподозрив, согласился. А Ибн-Аммар сказал своим слугам, Джабиру и Хади: