Оппоненты отца Александра оказались элементарно не готовы вести дискуссию на том же интеллектуальном уровне, и материалистическое мировоззрение потерпело сокрушительное поражение. Когда же кто-то из докладчиков-марксистов попробовал перейти от содержательных аргументов к политическим, то зал начал хлопать и не дал ему говорить. Победа отца Александра была очевидной. На выступление вокально-инструментального ансамбля во второй части вечера почти никто из переполненных впечатлениями людей не остался.

«Мои райкомовские одноклассники, — заканчивает свой рассказ Александр Кравецкий, — рассказывали мне, что в течение нескольких дней после выступления им постоянно звонило всякое начальство и интересовалось этим мероприятием. Не обвиняло, а именно интересовалось. Даже участковый милиционер приходил и спрашивал, кто это здесь организовал выступление Александра Меня. Но, поскольку буква закона нарушена не была, обошлось без неприятностей и оргвыводов».

Публичное выступление отца Александра Меня создало прецедент, ссылаясь на который, стало возможным приглашать отца Александра для выступлений и в других местах. Приглашения не заставили себя долго ждать. С этого момента начался новый этап в жизни отца Александра — открытая проповедь Евангелия Христова, широкая просветительская деятельность, борьба за духовную свободу в сознании советских людей, против косности и предубеждений, переплетенных с атеистическими вымыслами. «Отношение к Церкви и религии в обществе меняется быстро, почти стремительно, — отмечал отец Александр. — Это ясно чувствуют все верующие. Мы хотим надеяться, что этот процесс будет продолжаться. Люди должны, однако, свободно определять свое отношение к Богу, к бессмертию, к Библии и Церкви. Никакое принуждение — в ту или иную сторону — здесь не допустимо. Несвободный человек всегда будет иметь изуродованную психику». За следующие два с половиной года он прочитал множество лекций на темы, связанные с Библией, христианством, религией, философией и искусством.

«Весной 1987 года я говорил ему о своих терзаниях в связи с тем, что в обществе нашем такой голод по настоящей Правде, а мы, христиане, молчим, — вспоминает Александр Белавин. — А он ответил: „Когда нам будет что сказать, Господь даст нам кафедру, даст телевидение“. И вот, Господь дал.

<…> Помню однажды, это было летним днем 1986 года в саду чьей-то дачи в Пушкино, кто-то спросил его, как он относится ко всему происходящему, т. е. к Гласности и т. д. Он ответил, что относится к происходящему положительно, потому что, пока охотники охотятся друг за другом, зайчик может попрыгать на свободе»[294].