Масштабную задачу представляет собой обращение к русскому наследию в архитектуре. Благодаря политике императоров Александра III и Николая II самобытный русский стиль не только абсолютно доминировал в церковном строительстве, но и находил все большее распространение в гражданском зодчестве – дворцы, публичные здания, частные домовладения и дачи. Его развитие в высшей точке, достигнутой накануне 1917 года, было искусственно прервано большевизмом.

Русский стиль универсален и с теми или иными модификациями может приниматься за основу при возведении абсолютно всех типов зданий, подобно тому, как арабский стиль ясно прочитывается в современных небоскребах Дубая, а китайский – в небоскребах Шанхая. Опыт сталинских высоток показал, что такие элементы русского стиля, как шатер, также могут быть применены в высотном строительстве. Русский стиль должен стать обязательной нормой для финансируемых государством инфраструктурных объектов – госучреждений, школ и музеев, вокзалов и станций метро.

Многоквартирные бараки, «человейники», должны перестать быть нормой русского жилья. В России должно быть категорически пресечено варварское отношение к исторической застройке. Снос зданий, построенных до 1917 года, должен быть полностью запрещен. Такие объекты могут только реконструироваться, причем с достаточно жестким контролем. Снос зданий, построенных до постановления 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», может осуществляться только после решения архитектурной комиссии. А вот «завалы», оставленные в центрах русских городов от эпохи советского бетонного конструктивизма и дополненные нынешним безвкусным многоэтажным строительством, должны постепенно разбираться. При этом никогда не следует упускать возможности восстанавливать историческую застройку.

Городская и сельская среда России, особенно ее духовно и культурно значимых регионов, должна преобразиться таким образом, чтобы пребывание в ней доставляло радость и было связано с познанием своей истории, духа своей культуры, своей легенды. «У нас нет совсем мечты своей родины. И на голом месте выросла космополитическая мечтательность… – сокрушался Василий Розанов, – Учась в Симбирске – ничего о Свияге, о городе, о родных (тамошних) поэтах – Аксаковых, Карамзине, Языкове, о Волге – там уже прекрасной и великой. Учась в Костроме… ничего – о Ипатьевском монастыре. О чудотворном образе (местной) Феодоровской Божией Матери – ничего»[440].

Это отсутствие мечты о своей Родине – в еще большей степени ахиллесова пята современной России, что особенно остро выявили события 2020 года, когда запертые коронавирусом в границах страны граждане России просто не знали, куда поехать и где найти что-то интересное. Безусловно, гедонистический «туризм», культивируемый Западом как форма потребительской экономики, со временем должен уступить место более здоровому и увлекательному познанию своего Отечества. Историческая Россия должна быть мечтой, легендой, Китежем и в то же время доступной для созерцания, любования и освоения средой. И именно это единение с Родиной должно стать излюбленным отдыхом русских людей.