3. Кому необходимы фетвы?

3. Кому необходимы фетвы?

Проведем краткий анализ обстоятельств, в которых группы или отдельные лица обращались за юридическими заключениями в Средней Азии XIX века. Это позволит нам прояснить некоторые схемы текстуального потребления, характерные для фетвы как композиционного жанра. Рассмотрение всех возможностей и случаев, в которых выдавались мусульманские юридические заключения, выходит за рамки этой книги. Тем не менее я надеюсь ниже продемонстрировать несколько примеров применения фетв.

3.1. Группы потомков

Последние научные работы все чаще ссылаются на узбекские частные собрания рукописей, где среди прочих жанров обнаруживаются генеалогические древа (араб. шаджара, перс. насаб-наме) и фетвы[806]. Фетвы по многим делам были оформлены по инициативе потомков того или иного рода, составлявших генеалогическое древо семьи или же получивших в наследство связанные с этим документы. Среди недавно опубликованных материалов из Ферганской долины имеются документы, ныне принадлежащие сообществу, ведущему, по заявлению его членов, свое происхождение от аббасидского военачальника Кутейбы ибн Муслима, покорившего Мавераннахр в начале VIII века. Среди данных документов были найдены одна шаджара и несколько фетв[807]. По всей видимости, данные фетвы были оформлены по следующим причинам. Во-первых, они выступали в качестве инструмента подтверждения юридической действительности шаджары, так как в тексте фетв указано, что генеалогическое древо следует рассматривать как доказательство, принимаемое судом. Такой ход должен был обеспечить группе потомков обязательный почет и уважение со стороны соседей[808]. Во-вторых, фетва была призвана подтвердить, что группа потомков владеет некоторыми землями на праве откупа. Таким образом, юридическое заключение обязывало местного носителя власти предоставить им это право[809]. Подобные фетвы могли сыграть решающую роль в жизни семьи во времена политических изменений, когда необходимо было убедить нового правителя восстановить прежние налоговые привилегии[810]. В-третьих, такие документы помогали легитимировать с точки зрения шариата практику присвоения семьей даров (назурат/садакат/хадайа) с мазара святого[811]. Соответственно, фетва предупреждала любую критику в отношении данной группы потомков. Люди, ведущие происхождение от святых, нередко становились хранителями (шайхами) мазара и зарабатывали на жизнь, убеждая верующих пожертвовать деньги мазару. С точки зрения некоторых среднеазиатских правоведов, добровольное жертвование денежных средств шайхам было неправедным делом, так как те отвечали не за духовную, а за более прозаическую жизнь мазара; люди же совершали пожертвования в надежде, что шайх походатайствует за них перед святыми или самим Аллахом. Данный вопрос c древних времен являлся предметом дискуссии среди правоведов. Истинная природа данной дискуссии ярче всего проявилась в начале XX века, когда подношения шайхам стали предметом, затрагивающим общественные интересы. В ташкентский журнал «Ал-Ислах», выпускавшийся группой местных правоведов, между 1915 и 1917 годами[812] поступило несколько обращений за фетвами. Например, в 1916 году один ходжентский муфтий спрашивает: «Если потомки святых (ходжа ва тура) и суфийские шайхи требуют от учеников (мурид) подношений (назр), и последние совершают подношения в надежде на спасение [после смерти] (наджат), правильно ли это?»[813] В ответ редакторы опубликовали следующую фетву: