В завершение разговора р. Яаков-Йосеф заявил, что не может принять совершенно чуждое еврейской традиции представление о том, что из речей какого-то „гоя“, встреченного на улице, можно учиться так же, как из слов святой Торы. Бешт обнял его и сказал: „Ты можешь принять мои слова, но не хочешь. И если ты захочешь глубже вдуматься в них, то постигнешь их правоту“.

Хасиды рассказывают, что, когда р. Яаков-Йосеф покинул дом Бешта, его окликнул крестьянин-извозчик, повозка которого застряла в осенней дорожной жиже. „Еврей, помоги мне!“, — попросил он. „Я хил и слаб, — ответил раввин, — и ничем не могу тебе подсобить“. „Ты можешь, еврей! — закричал извозчик. — Но ты не хочешь…“.

Эти слова поразили р. Яакова-Йосефа, как удар грома. Забравшись в грязь по колено, он помог извозчику вытащить задние колеса телеги, а затем вернулся в дом Бешта.

Р. Яаков-Йосеф стал одним из ближайших учеников Бааль Шем Това. Узнав об этом, община Шаргорода, большинство в которой составляли противники хасидизма, изгнала его с раввинского „трона“.

В последующие годы р. Яаков-Йосеф был раввином г. Немирова, а с 5530 /1770/ года и до конца жизни возглавлял крупную общину города Полонного, в которой влияние хасидов было преобладающим.

Близкими друзьями р. Яакова-Йосефа стали такие лидеры хасидизма, как р. Дов-Бер (Магид из Межирича) и старейший из его учеников р. Мешулам-Зюша из Анаполя[277], а также р. Пинхас из Кореца»[278].

Надо заметить, что сам р. Яаков-Йосеф из Полонного рассказывал историю своего приближения к Бешту несколько по-другому. Мы уже выше пересказывали его версию, согласно которой в начале, узнав, что Бешт находится в Могилеве, он решил поехать туда инкогнито и понаблюдать за Бештом.

Но «Шивхей Бешт» приводит еще одну, уже третью версию обращения р. Яакова-Йосефа в хасидизм Согласно этой версии, все началось с того, что в Шаргород прибыл один из самых преданных сподвижников Бешта р. Йегуда Арье-Лейб из Полонного. Р. Йегуда Арье-Лейб пригласил р. Яакова-Йосефа принять участие в совместной молитве с хасидами, но тот, будучи противником «нового хасидизма», категорически отказался, однако разрешил хасидам собрать миньян.

В субботу р. Иегуда Арье-Лейб позвал р. Яакова-Йосефа на свою субботнюю проповедь, и так как тот давно собирался сразиться с Бештом и его сподвижниками, то на проповедь он пришел. Эта проповедь, в которой были озвучены идеи хасидизма и, видимо, прозвучала нелестная критика в адрес раввинов-талмудистов, поразила р. Яакова-Йосефа до глубины души. Ему показалось, что р. Иегуда Арье-Лейб говорит именно о нем, охватив всю его сущность с головы до ног; что он каким-то образом узнал его тайные мысли и сомнения.