Прожив во Вриндаване несколько лет, она вернулась в Дакшинешвар и стала жить вместе со старшим братом Рамалалой. Живя с братом, она также часто погружалась в самадхи. Иногда после самадхи она оставалась в состоянии бхавы три или четыре дня и ничего не ела. Её близкое < общество и преданные, включая Вишнумохана Даса, Кришнамайи и Камалу Деви, временами поили её кокосовым молоком или водой Ганга. Тогда её тело начинало излучать трансцендентное сияние и пахнуть божественным ароматом. Когда она возвращалась в норму, её близкие последователи спрашивали, что она чувствовала внутри себя, пребывая в состоянии бхавы или самадхи. Она отвечала: «В это время я служу двум божественным драгоценностям моего сердца — Радхе и Кришне. Я вижу своё материальное тело, лежащим отдельно от меня. У меня нет желания в него возвращаться. Но вы заставляетеменя это сделать, когда поёте киртан».

Однажды Лакшми Деви приехала в гости к Шараде Ма, жившей в доме на Багхабазаре в Калькутте. В ту пору в доме Шри Кунджа Малика проходил фестиваль. На праздник, чтобы облагодетельствовать его своим присутствием, прибыл Шри Радхараман Чаран Дас Бабаджи вместе со своими последователями. Главной достопримечательностью фестиваля был киртан Радхарамана Бабаджи. Лакшми Деви пришла его послушать. Во время киртана и танца тело Бабаджи украсилось удивительными сатвика-бхавами. Созерцая бхаву святого, Лакшми забылась в сомадхи. Очнувшись, она объявила: «Радхараман Чаран Дас Дев — воплощение Ананга Манджари»[309].

Лакшми Деви отличалась незаурядной красотой. У неё был нежный голос, и она прекрасно пела. Помимо того, она была задорной и шаловливой. Она обожала лила-киртаны и обладала актёрским талантом. Когда в присутствии Шарады Ма и других женщин она пела лта-киртан и представляла в лицах действие лилы, зрители всегда тонули в океане блаженства. В этой связи мы можем привести статьи из журнала «Удбодхана» вышедшему в месяц картика: