Я ударяю его по плечу, но он ловит мою руку.

— Иди ко мне, — тяжело шепчет он.

— Сент... — выдыхаю я, когда он забирается меня.

Он скользит рукой вниз между нами, чтобы обхватить меня между ног.

— Хм?

Меня пробирает дрожь.

— У нас ночью уже было тысячу раз.

Он грубо выдыхает, целуя и покусывая мое ухо.

— И что? Как по мне, этого недостаточно.

— Малкольм. — Я слегка толкаю его в плечо и приподнимаюсь, чтобы сесть. — Через пять минут мне нужно быть одетой на работу!

— Ты работаешь на себя.

— Пока нет. Я ничего не подписывала. К тому же, сегодня я собираюсь встретиться со своей возможной будущей командой и начать работать.

— Да брось, Рейчел, — бормочет он, подбивая меня остаться. — Мне понадобится всего четыре минуты и пятьдесят девять секунд. — Он тянет меня обратно вниз.

— Малкольм! — смеюсь я, затем смотрю на него, и моя улыбка исчезает. — Это на самом деле происходит? У тебя впервые моногамные отношения?

Его ухмылка остается, но блеск в глазах становится серьезным. Он кивает, целует меня в плечо, затем мягко улыбается, проводя большим пальцем по моей коже.

— У нас отношения. А у меня встреча в восемь тридцать.

После быстрого душа, который с трудом можно назвать «мытьем», я усаживаюсь на край кровати с обернутым вокруг тела полотенцем и наблюдаю за ним, наплевав даже на то, что могу опоздать.

У него тысяча одинаковых рубашек, галстуков и пиджаков. Как только он застегивает ту, что снял с вешалки, на моих глазах он превращается в Малкольма Сента. Я слежу за каждым движением его ловких пальцев, которые застегивают молнию на брюках, за его мускулами, которые напрягаются, когда блестящий кожаный ремень скользит вокруг узкой мужской талии.

Он чувствует, что я наблюдаю за ним, и поднимает глаза, хмурясь. Не понимает, что я сижу здесь и пускаю слюни? Почему все не может быть так, как во времена пещерных людей, когда важно было только добыть еду, объесться и запереться от всего остального?

Но ему нужна не только еда, ему нужен весь мир.