— Скажем так, у меня есть кое-какие догадки, — туманно ответил он.

— И? — нетерпеливо поторопил парень.

— Ты будешь удивлен, — многообещающе заявил Арлерт и, увидев перекосившееся лицо друга, смеясь, подбежал к кассе к Эрену и Микасе.

***

Кисть быстро окунулась в воду и тут же угодила в краску. В стаканчике прихотливыми серо-синими узорами растворялся цвет ночного неба, смешиваясь с желтовато-белым светом фонарей. Леви на секунду замер, придирчиво осматривая холст, а затем, порывисто смешав краски на палитре, добавил несколько мазков.

С картины довольно смотрел красивый юноша с обезоруживающе искренней улыбкой и большими глазами, в которых танцевали яркие блики от уличных фонарей. Сзади растеклось высокое сапфировое небо, которое с высотой постепенно темнело, приобретая более насыщенный кобальтовый оттенок. На заднем плане нечеткой линией горизонта виднелись углы домов и темные кроны деревьев, обозначенные небрежными мазками кисти.

Аккерман окинул холст довольным взглядом, беря с тумбочки тряпку и вытирая об нее испачканные краской руки. С появлением Йегера рисовать картины стало куда проще, пусть разнообразием сюжетов они и не блистали. Но, несмотря на это, они все равно цепляли, заставляли стоять и зачарованно разглядывать изображенного на картинах парня, который внезапно открывался с иной стороны, никогда не походя на себя с другого холста.

Смит уже договорился с какими-то из своих бесчисленных знакомых, которые будут устраивать весной выставку в галерее, и целая стена будет выделена под его, Леви, картины. Был ли Аккерман счастлив данному обстоятельству? Нет, но он был весьма доволен собой, а еще выбранной моделью, которая имела все шансы стать не только ей.

Мужчина встал, сгреб в охапку грязные кисти и краски и направился в подсобку. От стен пустой студии едва слышным эхом отдавались четкие шаги. Поскольку сегодня был праздник, название которого Леви не потрудился запомнить, то занятий не предвиделось, поэтому Аккерман смог посвятить большую часть времени картине, которую никак не успевал закончить.

В последнее время у него вообще не хватало времени на картины, зато он обзавелся скетчами на несколько жизней вперед. Со страниц всевозможных блокнотов, которые расплодились с ужасающей скоростью, а некоторые даже перекочевали к Аккерману домой, смотрел один и тот же мальчишка.

Это походило на одержимость — любой бы об этом подумал, увидев горы блокнотов, в которых был изображен один единственный человек. Но Леви просто нравилось рисовать Эрена. Привыкший всегда подмечать интересные моменты кипящей жизни вокруг, рядом с Йегером он не обращал на нее внимание. Они внезапно утратили свою важность, скатившись на несколько порядков ниже. Это пугало. Но только в те моменты, когда мальчишки не было рядом, ведь когда он шел, задевая плечом плечо Леви, и воодушевленно что-то рассказывал, размахивая руками для наглядности, на подобные мысли не оставалось ни времени, ни желания.