— Ладно, — согласился Дуремар. Перед ними была дверь суда. Воробей дернулся в кулаке и спросил:

— Ты меня и в суде будешь так держать? И кто мне тогда поверит?

Продавец пиявок разжал кулак, и воробей тотчас взмахнул крыльями и улетел.

А в это время в здание суда вместо воробья влетел попугай и сел на скамейку, рядом с Буратино.

— Перико?! — обрадовался мальчик…

— Насколько я понимаю, это ваш третий опоздавший свидетель? — спросил судья.

— Да! Да! Да! — закричали все куклы, а Артемон залаял.

— Перико, скажи, как ты относишься к моему папе Карло? — торжественно спросил Буратино.

— Восхитительно! — ответил попугай и добавил: — Поскольку он воспитал такого хорошего сына, как ты.

И в подтверждение своих слов перелетел на плечо старику и стал тереться клювом о его небритую щеку.

— Ура! — закричали зрители, а судья сразу подписал бумагу и поставил печать.

Теперь завещание вступило в силу, и театр «Молния» стал законно принадлежать шарманщику Карло. Зрители с поздравлениями окружили его.

ВЕСЕЛЫЙ ПРАЗДНИК

ВЕСЕЛЫЙ ПРАЗДНИК

На Приморской площади громко играла музыка. Над театром «Молния» развевались по ветру разноцветные флаги.

Зрители валом валили в театр.

Скоро полотняный балаган театра был набит до отказа. На праздничный концерт пришли не только дети, их мамы и папы, дедушки и бабушки, но и их кошки и собачки всех возрастов, размеров и пород. Три раза ударили в колокол — и занавес поднялся. На сцене стоял Пьеро. Костюм на нем был белоснежно-чистый, а воротник-жабо — тщательно выглажен. Лицо его было обсыпано толстым слоем белой пудры. Подняв одну руку вверх, а другую положив на сердце, Пьеро прочел стихи: