— Та женщина мертва, — весело сказала его сестра. — Вместо нее родилась я. Отныне ты должен называть меня Любовью.

Мун был ошеломлен.

— Шарлотта!

— Я тебя хочу кое с кем познакомить.

Мун чуть попятился, словно отступал от опасного зверя, способного броситься в ответ на малейшее движение.

— Неужели? И кто же это?

— Это очень, очень близкий мой друг. Великий вождь. Герой. И мое вдохновение.

Наконец Мун начал понимать, что происходит.

— Значит, это он стоит за всем этим, — внезапно вскипел он. — Вдохновитель убийств Сирила Хонимена и Филипа Данбара. Тот, кто стоит за нападениями на Директорат и заговором против города!

— Он понравится тебе, — мягко сказала Шарлотта. — Уверена, вы прекрасно поладите.

— Что они с тобой сделали? Девушка подняла взгляд.

— Он здесь, Эдвард. Он все тебе объяснит.

На галерею выскользнул незнакомец. Он ждал снаружи, выбирая момент для наиболее драматичного появления. Гибкий и узколицый, он казался неприметным человечком с нечистой кожей, морщинистым и одутловатым лицом. Но, несмотря на эти недостатки, в нем ощущалось некое благородство, прирожденное достоинство. Когда он заговорил, его мягкий и глубокий голос запульсировал гипнотической силой. Обладатель этого голоса привык, чтобы ему безоговорочно повиновались, чтобы каждое слово его воспринималось с почтением и благоговением.

— Меня зовут, — сказал он, — преподобный доктор Тан.

Но вам, дорогие читатели, я лучше известен как рассказчик этой истории.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Боюсь, я был не до конца честен с вами.

Конечно, вы скажете, что мне следовало открыть вам правду с самого начала, с первых страниц. Но отложите ваш вердикт на время, не судите меня за то, что я утаил частности, переиначил фамилию-другую, соврал пару раз.

Я не называл вам своего имени, поскольку не хотел, чтобы вы сочли «Сомнамбулиста» пристрастным повествованием. Большая часть прочитанного вами — чистая правда. Я уже признался, где приукрасил или преувеличил, а где пришлось выдумать, — там же об этом и сказано.