— Так мне пристрелить его? — спросил Фелпс.

Он благоразумно стоял вне пределов досягаемости Чаня, откинув барабан и роясь в кармане в поисках патронов. Фелпс и полковник вдруг вскрикнули — еще одна острая судорога от миссис Марчмур сотрясла их тела. Чань поднялся на одно колено. И опять волна гнева стеклянной женщины не затронула его.

— С Кардиналом Чанем я должен разобраться лично, — пролаял полковник. — Найдите мистера Ксонка. Раненые хищники особенно опасны…

Аспич даже не озаботился обманным движением, нацелившись прямо в голову Чаня, но тот увернулся, а от трости отлетела еще одна щепка. Вокруг носились солдаты и слуги, не обращая на Чаня внимания, словно он был всего лишь животным, которого загоняют в угол.

Он крикнул Аспичу:

— Как же вы собираетесь убить Ксонка? Ведь вы прошли Процесс. Где же ваша преданность?

— Уж ты меня лучше спроси, почему это он — как и ты — все еще жив?

Кривой клинок Аспича устремился к животу Чаня. Тот отчаянным движением отбил удар, расщепив кончик трости, конец сабли при этом вонзился в землю. Прогремели еще два выстрела — Фелпс избавил Ксонка от страданий? — но они вызвали новые сотрясающие вибрации в мозгу миссис Марчмур, и Аспича передернуло.

И опять Чань ничего не почувствовал. Он ринулся вперед, полковник отступил, опасно размахивая саблей, — но Чань уже был вне его досягаемости. Драгуны, слуги, министерские чиновники — все неожиданно обратили на него внимание. Со всех сторон доносился звон сабель, извлекаемых из ножен. Чань нырнул следом за Ксонком, через тот же стриженый можжевельник, но, сделав три длинных прыжка, резко остановился. Он выкинул в стороны руки, чтобы сохранить равновесие, внезапно оказавшись на краю обрушенного зала «собора». На дне головокружительной стофутовой пропасти курились нагроможденные обломки. Ярдах в пяти от Чаня стоял Фелпс с поднятым револьвером, нацеленным прямо ему в лоб. Не задумываясь, Чань бросился вниз.

Он приземлился футов через десять на почерневшую металлическую балку и без остановки прыгнул на обломки тюремной камеры — еще футов на пятнадцать. Дыхание у него перехватило, трость выпала из руки, и прежде чем он успел увидеть, куда именно, наверху прогремел выстрел — пуля просвистела в дюйме от головы. Чань переметнулся за искореженную решетку и повис так, чтобы металлический пол камеры защищал его, по крайней мере, пока Фелпс не переместится. Он посмотрел туда, где болтались его ноги, — высота футов в шестьдесят, а внизу — убийственная груда искореженного металла, которая прикончит его с такой же неумолимостью, что и «железная дева».