— Капитан! — прохрипела Мерси, уже не крича, хотя повсюду визжало и скрежетало гладкое железо, старающееся сцепиться с другим гладким железом. Она выдохнула свой вопрос очень тихо, но их головы были так близко, что офицер услышал: — Что произойдет, когда мы остановимся? Сможем ли мы дать задний ход и вернуться тем путем, которым пришли сюда?

Мужчина покачал головой, его взъерошенные ветром волосы скользнули по ее уху.

— Я не знаю, миссис Линч. Я ничего не знаю о поездах.

Новая серия свистков приказала тормозам цепляться крепче; и, подражая тормозам, люди крепче вцепились в полки и стойки. Все мысленно молили огромную машину замедлить ход, не тянуть состав, не стремиться вперед. И «Дредноут», похоже, услышал.

Неповоротливый, огромный, тяжелый, он раздумывал, что весомее — приказ тормозов или сила инерции, борющаяся, как тигр, только бы заставить его катиться дальше по занесенным снегом рельсам.

И все меньше, и меньше, и меньше скорость. Меньше — но недостаточно.

Мерси поднялась, цепляясь за капитана, за сиденья, за перегородки купе. Поднялась и увидела, что конец перевала — необъятный, угольно-черный туннель — прямо перед ними, и, несмотря на все усилия, они сейчас скользнут туда, в непроглядную тьму; в каменную трубу-ловушку.

И ничего уже нельзя сделать.

19

19

Разинутый зев туннеля поглотил огромный поезд медленно, постепенно — как одна змея заглатывает другую. «Дредноут» шел не очень быстро, но с великой решимостью и безмерной силой воли противился тормозам; лязг железа о колеса, о рельсы, о тормозные устройства затихал, превращаясь в тихий скулеж в сумраке. Тьма опустилась на поезд мягко, но бесповоротно, как занавес в конце представления. Как будто туннель был гробницей или каким-то древним склепом. Пелена ложной полуночи душила нервную болтовню и плач в пассажирских вагонах.

Этот туннель, эта чернота поглотили состав от локомотива до второго пассажирского вагона, ставшего теперь последним.

И когда вокруг сделалось непроглядно темно, как на дне колодца, у всех перехватило дыхание и сердца подпрыгнули, готовые перестать биться.

Люди ждали.

Люди ждали, вертя головами, озираясь в густом мраке, в поисках хоть какого-то проблеска света, хоть крупицы информации. Все молчали, застыв в тревожном ожидании.

Все думали: в каком виде придет к ним конец?

Спины сгорбились, руки скрестились, кулаки сжались, готовясь к взрыву, который обрушит кровлю туннеля или разорвет и скрутит узлом рельсы, отсекая путь.

Но все было тихо.

Наконец во тьме Мерси услышала голос Сола Байрона: