Лейтенант Хоббс убрал оружие, спрыгнул с бака и присоединился к машинисту, застыв возле двух железных рычагов высотой по пояс рослому человеку.

— На счет «три» — дергайте этот! — показал машинист.

— На счет «три», — повторил лейтенант.

— Раз, два, три… — И рычаги одновременно опустились, не с легкостью, нет — оба мужчины навалились на них всем своим весом.

Раздался щелчок затвора, громкий, как выстрел, и центр тяжести паровоза слегка сместился. Мерси почувствовала, как он чуть наклонился вперед, словно обозначая движение.

— Готово! — сказал железнодорожник, и эхо замкнутого пространства подхватило короткое слово. — Готово! Готово!

Губы машиниста сжались так плотно, что стали похожи на заклепочный шов.

— Поехали, — уронил он. И потянул ремень, приводящий в действие гудок. Кончик его седого уса дрогнул — от решимости, или от гнева, или от отчаяния, или от чего-то еще — Мерси не поняла.

Не прерывая сирены, мужчина другой рукой щелкнул еще каким-то переключателем и нажал на кнопку. Велел проводникам и железнодорожникам взяться за лопаты, проверить уровень дизеля и убедиться, что топливо вырабатывается и поступает как положено.

Людей в паровозе стало, что сельди в бочке: лейтенант с двумя солдатами, пятерка железнодорожников вкупе с проводниками, машинист, инспектор Гальяно, все еще стреляющий со своего «насеста», — так что и не повернешься. Оставалось только стараться никому не мешать, что тоже было проблематично.

Едва Мерси ухватилась за ближайший выступ, «Дредноут» дернулся. Он не поехал; еще нет, еще не совсем, но уже дрогнул, уже изготовился, как человек, собравшийся вышибить дверь, и следующий толчок повлек поезд вперед, и загрохотали, сталкиваясь от внезапности рывка, вагоны, покачиваясь на рельсах.

— Плуг! — рявкнул машинист. — Запускай!

Ближайший проводник потянулся к встроенному в пол рычагу, нажал на него, рукоять опустилась, и новый рокот прибавился к прежнему гулу.

Сначала негромкий и низкий, он раздался где-то вдалеке, точно гром. Так туча прочищает горло или гора пожимает плечами, стряхивая небольшую лавину. Или ветряная мельница содрогается и хлопает крыльями под порывами бури.

— Еще дизеля! — крикнул машинист. — Отвести от среднего котла! Всю энергию на плуг — без него мы не тронемся!

Рокот стал громче и ровнее. Он исходил от кривых лопастей ротора, перерастая в раскатистую песнь, почти (не совсем, но почти!) заглушившую стрельбу Теодоры Клэй и мужчин в пассажирском вагоне; мексиканский инспектор тоже палил, стоя во весь рост и уже не скрывая слез; а орды немертвых наступали.