Толпа, покачивая головами, ловила каждое слово, хотя Андрей не сомневался, что все то же самое они слышали в своих головах. Потому что он тоже это слышал: чужие мысли, словно насильно царапали его мозг изнутри.

— Однако, среди нас, — продолжил Лукин, высверливая толпу взглядом, — есть те, кто не принял нашу веру. Они хотят нам помешать и пришли сюда не для всеобщей молитвы, а для того, чтобы помешать нам. Среди нас есть отступники! Найдите чужака и предадим его огню!

Андрей не сразу понял смысл сказанных с возвышения алтаря слов — он быстро огляделся, и все стоящие рядом с ним тоже начали оглядываться. Мысли, множество чужеродных мыслей ощупывали его, желая убедиться, что он свой. По какой-то причине его не схватили сразу, видимо среди множества людей, или кем стали эти существа — им было сложно определить, кто же здесь свой, а кто — чужак.

— Пусть же он выйдет сам! — взревел голос. — Потому что сейчас свершится Суд!

Андрей увидел, как железные клешни статуи, мерзко скрежеща, начали подниматься. Плащаница с телом, лежащим на них, грозила вот-вот скатиться в огненное чрево. Он судорожно оглядывался по сторонам.

Оксана вздымала руки к уродливой голове быка и, кажется, неистово хохотала.

Не было и речи о том, чтобы перебить всех шокером. Даже если он начнет махать им во все стороны, не продержаться и минуты.

— Выходи же на свет, ибо сейчас случится Суд! — взревел голос в микрофон.

Пол содрогался от сотен ног.

— Мы видим тебя, лжец! Грешник, иуда, предатель!

Вдруг Андрей заметил движение толпы возле алтаря. Это было похоже на омут — тела двигались в унисон, становясь плотнее друг к другу, руки начали подниматься, они образовали довольно широкий круг, внутри которого, как показалось Андрею, оказалось несколько человек. В суматохе и толчее он слабо видел, что именно там происходит.

Внезапно меж серых тел мелькнула тень — быстрая и грациозная. Человек двигался на удивление быстро и ловко, уклоняясь от тянущихся к нему рук с растопыренными пальцами.

Андрей замер. Человек бежал прямо на него.

Руки статуи с головой быка продолжали подниматься — кажется еще мгновение и огонь перекинется на плащаницу, и тело неумолимо скатится в пылающее чрево. Тогда все. Конец всему.

Если это Саша… если это она завернута в полотно.

Повинуясь инстинкту, Андрей дернулся, пытаясь спасти дочь, и в этот миг жутка боль пронзила его мозг.

«Взять его», — полыхнула в голове команда. — «Сжечь! В огонь!»

Андрей остановился.

Команда относилась к человеку, за которым, толкая и мешая друг другу, ринулась половина церкви. Будь они немного поумнее, не мешай друг другу, задержать беглеца было бы гораздо легче. Но тот, работая локтями, с перекошенным от напряжения лицом, пробирался сквозь толпу словно рыба.