И Фэйф вынула из сумки изящный, инкрустированный перламутром револьвер двадцать второго калибра.

— Мы сами его поймаем.

— Ты с ума сошла?

— Давай, давай, выходи, сукин сын.

Хрустнул сучок под чьей-то ногой.

— Струсил, ублюдок!

— Фэйф, не надо.

Но та уже бросилась в чащу, и Тори не оставалось ничего, как последовать за ней.

— Я думаю, он побежал к реке. Может быть, мы его и не поймаем, но он здорово оцарапает себе задницу в кустарнике.

Фэйф выстрелила в воздух. Птицы вспорхнули с деревьев вверх. Раздался плеск воды, и Фэйф кровожадно улыбнулась:

— Надеюсь, его сожрет крокодил. Вперед.

Тори ощутила запах воды, теплый, густой. Земля стала вязкой, но Фэйф летела вперед как шальная.

— Ради бога, осторожней, не выстрели ненароком в себя.

— Я умею управляться с этой штукой, но болото ты знаешь лучше, ступай вперед.

— Поставь на предохранитель. Мне не хочется получить пулю в спину. И берегись змей.

— Да, я теперь понимаю, почему всегда ненавидела это место.

Приток адреналина иссяк, и ее охватило отвращение ко всему, что ползает и прыгает. Однако Тори быстро шла вперед, и самолюбие не оставляло Фэйф иного выбора, как следовать за ней.

— И почему это место так нравилось вам с Хоуп?

— Прекрасное место. И дикое.

Тори услышала, как кто-то, тяжело ступая, идет от реки.