— Я только хотел обсудить кое-что из того, что вы сказали.

— Хорошо. — Бернард положил книгу на парту. Потом со словами «Простите, я ее немного захватал» вытер обложку рукавом.

Уилла не особенно волновали отпечатки пальцев.

— Мне показалось, что вы как-то уж очень уверены в том, что тот, кто писал записки, безграмотен. Я не совсем понимаю, что вы подразумеваете под этим словом. То есть я хотел уточнить: безграмотность — это что-то наподобие дислексии? В том смысле, что мы имеем целый спектр состояний, в рамках которого может находиться человек, считающийся безграмотным?

— Видите ли… — Бернард присел на край стола и продолжил: — Традиционное определение грамотности касается умения читать и писать, а также способности бегло пользоваться речью. Разумеется, можно пойти дальше и использовать данное определение для того, чтобы указать на тот или иной уровень интеллигентности либо общей культуры. — Он явно наслаждался ситуацией. — Итак, называя кого-то безграмотным, мы используем приставку «без», что означает «не имеющий чего-то». В нашем случае — не имеющий навыков чтения и речи.

— Без интеллигентности и культуры? — поинтересовался Уилл.

Судя по уверенности Эвана Бернарда, появление в кабинете полицейского его ничуть не удивило. Информация об аресте в Саванне не была засекреченной. Возможно, он даже спрашивал себя, почему они так долго не едут.

Как будто в подтверждение его мыслей, учитель уклончиво протянул:

— Можно сказать и так.

— Вчера вы выражались иначе.

— Вчера я был на собрании с равными мне людьми.

Уилл улыбнулся, уловив насмешку. Он даже обрадовался, что его недооценивают.

— А как насчет функционально безграмотных людей?

— Исходя из определения, это люди, которые вполне способны функционировать в реальном мире.

— И вы уверены, что именно такой человек и написал эти записки?

— Как я уже сказал по телефону, я не эксперт.

— Но кое в чем вы эксперт, признайтесь.

У него хватило наглости подмигнуть Уиллу.

— Скажем так, я знаю понемногу о многом.

Уилл прислонился к закрытой двери и небрежно скрестил на груди руки. На противоположной стене, в самом углу, была закреплена камера видеонаблюдения, и он знал, что попадает в объектив. Ему было известно, что Эван Бернард отказался от права на уединение, когда школа установила систему безопасности. На тот момент это было ему только на руку, потому что позволяло легко опровергнуть любые обвинения в сексуальных домогательствах. С другой стороны, это также означало, что все, что сейчас делал или говорил Бернард, записывалось оборудованием, принадлежащим школе, а значит, вполне могло быть принято в суде.