— Папа!

— Но все равно это удовольствие, — продолжал он, как будто не заметил ее возмущения. — В любом случае это контроль. Или видимость такового. Повторюсь: ты, моя дорогая, фанатик самоконтроля.

Она открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Ее поймали на горячем.

— И что?

— Невозможно все контролировать. Ты действительно очень старалась. Ты стараешься контролировать скорбь по моему сыну. — Он похлопал по надгробию. — Ты его так и не отпустила.

— Что? Разве это я прихожу на его могилу каждую неделю и в день смерти готовлю его любимые блюда? Я его отпустила. Это вы его держите. И это наводит на меня ужас.

— Должен признать, что я тоже не люблю поминальные ужины, — сказал Сет, опираясь подбородком о надгробие. — Их придумала моя жена, а Элли только соблюдает традицию. Но не потому, что мы не можем его отпустить, Джен. Мы просто его вспоминаем. А ты до сих пор носишь его кольцо на пальце.

— Не ношу, — возразила она, вытягивая свободную левую руку, одновременно понимая, что зажимает в кулак правую. Ту самую, на большом пальце которой она все еще носила кольцо Адама. В конце концов Дженна вытянула правую руку, поводила ею из стороны в сторону, глядя, как на кельтских узорах играет заходящее солнце. — Все-таки ношу.

Сет приподнял седую бровь, протянул руку ладонью вверх.

— Так сними его.

Дженна не пошевелилась. Сет опустил руку.

— Наверное, тяжело любить женщину, которая носит на пальце кольцо другого мужчины. Возможно, это даже заставляет задуматься, по-настоящему ли она тебя любит или все еще держит знамя той, потерянной любви. Что, Дженна?

— Я… — Она покачала головой. — Не знаю.

— Логично.

— Но, папа, это другое. Адам никогда не подумал бы обо мне плохого.

— Конечно, подумал бы. Так и было, — решительно произнес Сет и встал, отряхнув с коленей траву. — Почему, по-твоему, он занялся каратэ? Он ненавидел каратэ. А я тебе скажу. Потому что ревновал к Марку.

— К Марку? — Дженна поверить не могла. — Это же смешно. Марк — лучший друг Адама. Мы с Марком всего лишь друзья.

— Он это знал. Еще он знал, что ты честна с ним, но ему хотелось быть рядом, чтобы удостовериться самому.

— Это просто смешно! — повторила она, задумавшись. Все встало на свои места. Сет прав. Адам ненавидел каратэ, но каждую неделю ходил на занятия. — А может быть, не так и смешно, — призналась она.

— Мой сын был не идеален, Дженна, но он любил тебя больше жизни. Когда он умер, мне показалось, что я потерял лучшую свою частичку. Но осталась ты, и я полюбил тебя как собственную дочь. А если ты научишься печь вкусные мясные рулеты, полюблю еще больше.