Дженна очнулась от ужасной головной боли, испытав при этом дежавю: как будто она снова проснулась в гостевой спальне в доме Эллисон. С одним «но» — на этот раз ноги и руки у нее были связаны.
И лежала она на деревянном полу, а не на мягкой постели.
Дженна осмотрелась. Она лежала в сарае, на сеновале. И тут она вспомнила. Кладбище. Сет. Адам. Джош. Как бежала, падала. Кровь. Кровь Сета. Где Сет?
Она дернула головой и в ужасе отпрянула. Почувствовала, как к горлу подступает обжигающая желчь. К стене были прибиты…
Волосы. Человеческие волосы. Восемь… скальпов с волосами. Все длинные и темные. Аккуратно причесанные и заплетенные в косу, прибитые под вставленными в рамку фотографиями улыбающихся девочек. Четырех она узнала, четырех нет. Потом в поле ее зрения попал весело насвистывающий Джош Лютц, чей вид резко контрастировал с этой жуткой картиной. В одной руке он держал молоток, в другой — фото в рамке. Он заметил взгляд Дженны и улыбнулся, в его белых зубах чернел гвоздь. Джош сунул фото под мышку и вытащил гвоздь изо рта.
— Наконец-то проснулась.
Дженна промолчала. Она не шевелилась — начала осознавать реальность происходящего. Наблюдая за ним, лежа на полу, связанная Дженна вспомнила горькие слова Стивена и Нейла. Это не мог быть Руди, возможно, его отец, но не Руди. Оба ошибались.
Джош Лютц оказался убийцей. Не милым мальчиком. Не жертвой притеснений в семье.
Джош — убийца. Он уже однажды пытался ее убить. И на этот раз выполнит задуманное.
«Прекрати. Ты убежишь. Должна убежать. Ты нужна людям. Сету, Ники, Стивену. Ты им нужна».
Джош, забивая гвоздь в стену сарая, улыбался.
— Вижу, ты заметила мои украшения. Мне кажется, здесь нужна женская рука, как думаешь? Ты могла бы помочь навести здесь порядок. Что скажешь о моей самой последней картине? — Он поднял рамку, и у Дженны перехватило дыхание.
На снимке была она. В парке. Улыбающаяся. Она узнала свитер, в котором была в тот день, когда они гуляли в парке с Ники и Синди-Лу. Он видел ее с Ники.
«О Боже! Нет. Пожалуйста, не допусти, чтобы он обидел Ники».
— Отлично, я вижу тебя именно такой. — Он держал фотографию на расстоянии вытянутой руки, склонив голову набок. — Вы очень фотогеничны, мисс Маршалл.
— Не смей трогать малыша, — услышала она свой неприятный хриплый голос.
Он нахмурился.