– Так, Танюша, никаких пирожков ему нельзя и, пожалуйста, близко не подходи к изолятору, понятно, – открывая и заходя в кабинет, бросила Иванова.

«Иванова – дура, старая дура!»

Ругалась женщина, разглядывая себя в зеркало.

«Стародубцев прав, ему со стороны виднее. Боже, как ужасно я выгляжу, а мне ведь только год назад исполнилось тридцать. Неужели я в него влюбилась? Да я думала о нем, да он необычный эпизод в моей практике, но чтоб влюбиться. Дура, дура, дура, а вдруг у него завтра найдутся родственники, жена. Зачем мне всё это? А есть ли у него жена? У такого мужчины конечно есть. Боже мой, что мне делать?»

Тамара Сергеевна села за свой стол и закрыла лицо руками.

– Действовать, Иванова, действовать. Сейчас же звони Цыбину и будь, что будет, – Иванова сняла телефонную трубку и, дождавшись ответа, проговорила.

– Здравствуйте. Будьте добры, журналиста Цыбина.

Антон лежал в изоляторе, полностью отрезанном от мира.

«Что со мной происходит? Почему я вижу эти сны и слышу голос? Наверно, это бред. Наверно, я скоро стану таким же, как все они. Но я не хочу этого. Я боюсь этого. Зачем я солгал, Тамаре Сергеевне? Она ведь единственный близкий мне человек, она хочет помочь мне. Зачем этот голос, почему я боюсь ослушаться его. Кто я, чёрт побери, кто? Почему всё это со мной?»

Антон со злостью ударил кулаком в подушку и зарыдал.

Успокоившись, он достал таблетки и закинул их в рот.

«Прошлая жизнь не хочет, чтоб я просто так уходил. Просто прошлая жизнь хочет, чтоб я ей долги заплатил», – напевал мужчина через полчаса, проваливаясь в сон…

Перед ним возник женский силуэт в прозрачном пеньюаре на фоне утреннего, солнечного света. Она сидела и развевала руками длинные светлые волосы. Приблизившись и заглянув в её глаза, Антон увидел прекрасную девушку. Она улыбнулась ему в ответ и сказала.

– Иди ко мне, мой милый, – поманила она рукой. – Ложись со мною рядом. Я ведь так давно хочу тебя. Расскажи, где ты был?

Антон лёг рядом и стал любоваться ее красотой. Приятные чувственные губы, стройное, молодое тело.

– Мы же с тобой «Армия двоих». Ведь так? – спросила она.

– Да, конечно, родная, я помню, что мы «Армия двоих». Мой тыл всегда прикрыт тобой, а твой – мной. Что наша армия выдержит все тревоги и напасти. Вдвоём нам ничто не страшно! – ответил мужчина.

– Ты знаешь, а в нашей «Армии» скоро будет пополнение, – она опустила руки на живот и стала поглаживать ими. – К нам прибудет бравый маленький солдатик, – женщина звонко рассмеялась.

В душе Антона, от этих слов, что-то перевернулось. Им, одновременно, овладело столько противоречивых чувств. Они полезли наперегонки как пузырьки в бутылке газированной воды. Чувства, как будто взбирались одно за другим на вершину горы, а сверху – эту гору, накрывала вуаль – бесконечной нежности. Нежности к этой женщине и к ростку – их любви.