Открыв один глаз, я убрала руку. Сила Ники засасывала ее, как невидимый ил. Я вытащила руку с почти слышимым хлопком. Лицо зашевелило высохшим ртом и издало дважды сухой долгий звук.

- Спаси. Спаси.

Я проглотила наплыв тошноты и очень обрадовалась, что пропустила сегодня завтрак. На одном локте и коленях я подползла к Ники.

- Если это сжечь, души освободятся?

Он замотал головой.

- Ты можешь освободить эти души?

Он закивал.

Наверное, если бы на первый вопрос он ответил "да", я бы вытащила браунинг и пристрелила его. Но он мне был нужен, чтобы освободить эти души, и до моего отъезда надо было завершить еще и это дело. Однако сегодня я ничего не могла для них сделать, только уцелеть самой и, как это ни странно, оставить в живых Ники Бако. Такой вот иронический поворот жизни.

Я села на стойку и свесила ноги, прижимая больную руку к груди, ошеломленная огромностью этого зла. Я видала зло в этом мире - но такое было почти сверх возможного. Даже с зрелищем в больнице это было не сравнить. Те трупы ели хотя бы тела, но не души.

- У тебя вид такой, будто тебе явилось привидение, - сказал Ульфрик.

- Ты ближе к истине, чем сам думаешь, - ответила я.

- Где наш дар? - спросил он.

- Где ваша лупа? - ответила я вопросом.

Он погладил по голове волка, лежащего у его ног.

- Вот моя лупа.

- Я не могу поделиться даром с кем-то, кто в обличье зверя, - сказала я.

Он нахмурился, и видно было, что готов рассердиться.

- Ты должна нас почтить.

- Я это и собираюсь сделать.

Я закатала левый рукав блузки. Надо было снять ножны. Я развязала завязки, засунула лезвие, ножны между колен. Чудовище парило надо мной, взирая с любопытством, и это меня отвлекало. Сегодня мне их не спасти, а смотреть просто так мне не хотелось.