Я с огромным трудом оглядывался внутри сна.

На этот раз я оказался на левой трибуне. И вместо осеннего денька надо мной высился купол яркого летнего неба без единого облачка. Солнце веером светило в затылок. Я впивался в десятки лиц, но человека в шляпе и светлом плаще в йодных пятнах нигде не видел. Кроме того, публика была одета совершенно по летнему. Кто в такую погоду носит плащи! Я уже впал в отчаяние, когда вдруг кто-то дотронулся до меня сзади грубой рукой. Я оглянулся. Это был он! Только без плаща. Незнакомец держал плащ перекинутым через руку, а в пальцах — шляпу… Неприятный взгляд. Небритый подбородок. Папироска в прокуренном рту. Рубашка третьей свежести.

— К чему такой маскарад, мадемуазель, — сказал он скрипучим голосом, — я бы все равно узнал вас.

Мадемуазель? Как это понимать?

Только тут я заметил, что мои стройные ножки обуты в легкие туфельки, с белыми ремешками вокруг щиколотки, и почувствовал на голове тесноту легкой шляпки.

На миг я потерял дар речи и вдруг торопливо заговорил, вцепившись руками в лилейных перчатках в локоть незнакомца: «Ради бога, не говорите мне ни слова! Молчите. Умоляю, молчите, от этого зависит моя жизнь».

Во сне я говорил голосом молодой девушки. Й по-французски!

— Не отвечайте мне! Ни на один вопрос!

— Я не понимаю о чем вы просите, — холодно отстранился незнакомец.

По его лицу пробежала световая складка. Сон заканчивается!

Невероятным усилием воли я сумел перебить ее голос.

— Мьсье, на какую лошадь поставить? Умоляю, от вас зависит вся моя жизнь. Иначе я пущу пулю в лоб. Я проиграл казенные деньги! Венчание завтра!

Субъект помолчал, затем вдруг подмигнул и погрозил пальцем:

— А вы шалун, мьсье, — и полушепотом добавил, — Ставьте на Арктик Принца.

— Арктик Принц! — этим возгласом я пробудился от сна. Это Август Эхо ткнул морозным кончиком трости в голый живот.

Он сидел все в той же скрюченной позе в шезлонге, на самом краю бассейна, но мне показалось, что минула целая вечность.

— Ты спал тридцать минут. Несколько раз звал на помощь. Что случилось?

Вцепившись слабыми руками в сетку, я приподнял огромную тяжелую голову над водой и, как смог связно, перессказал содержание сна.

Зеленые гусеницы покрыли копошащимся слоем руки и грудь генерала, а несколько самых смелых уже карабкались, сгибаясь петлями, вдоль шеи на подбородок. Тадкие кролики с кровавыми глазами грызли ножки шезлонга. По стенам ванны струились струйки йода, похожие на венозную кровь. По воде вокруг моего тела носились стаи черных водомерок. Мир выглядел отвратительным кошмаром!