Неожиданно для себя Лью улыбнулся:

– Вы сказали, исследования переместились за границу?

– Большая часть работ проводилась в университетах и исследовательских институтах. Финансирование шло через фонды и учреждения, которым мы могли доверять. Когда агентством пристально заинтересовались конгресс и журналисты, некоторые особенно секретные проекты пришлось переместить за рубеж. К тому времени когда комиссия Рокфеллера приступила к расследованиям, вся деятельность оказалась прикрыта, а я ушел в отставку.

Какое-то время все молча сидели, глядя на блики огня. Наконец Макбрайд откашлялся.

– А как же я? – спросил он. – Откуда взялся имплантат?

Шпион в отставке покачал головой.

– А моя сестра! – настаивала Эйдриен – Как насчет нее?

Шапиро развел руками:

– Вы говорите не с тем человеком. Повторяю, я – динозавр в этой области.

– Нет, думаю, я разговариваю с человеком, который не хочет принять факты. Даже когда они лежат у него перед носом. Вы видели историю болезни, видели имплантат.

– Я видел фотографию.

– Считаете, что мы все выдумали? – поинтересовался Льюис.

– Нет, – уступил ученый.

– Тогда почему не хотите признать очевидное? Ведь ясно, что Программа не закрыта, – настаивала Эйдриен. – ЦРУ…

– ЦРУ не имеет к этому никакого отношения. – Шапиро медленно покачал головой. – Поверьте мне: если бы в проекте было замешано Управление, я бы знал.

Макбрайд пытался понять.

– Тогда кто же всем этим занимается?

– Франкенштейн, – ответил Шапиро.

Гости переглянулись, полагая, что неверно расслышали последнюю реплику хозяина дома.

– Простите, кто?