— Мы вам позвоним. — Дверцы наконец сомкнулись.

Мэдисон продолжал еще что-то кричать вслед, его слова эхом отдавались в шахте.

— Не забудьте сообщить номер... — Голос наконец затих.

Голд с Заморой молча проехали несколько этажей, потом переглянулись и хором сказали:

— Естественно, черт его дери.

12.16 дня

12.16 дня

Ферфакс-авеню дымилась — в прямом и переносном смысле. Над улицей висело зловонное марево, больше всего напоминавшее ядовитый банный пар. Не было ни намека на ветерок. Перед многочисленными магазинчиками — мясными лавочками, где торговали кошерным, кондитерскими — группками стояли старики и, яростно жестикулируя, что-то горячо обсуждали. Воздух был наэлектризован ощущением надвигающейся опасности, как бывает там, где ожидают стихийное бедствие — ураган, наводнение или лесной пожар. Жители высыпали на улицу, чтобы подбодрить друг друга. То там, то тут мелькали голубые рубашки и синие береты ребят из Еврейского вооруженного сопротивления. Один из них узнал Голда и помахал сжатым кулаком, когда они проходили мимо.

В «Деликатесной» Гершеля было прохладно и чисто. Она казалась благословенным приютом, особенно после изнуряющего уличного зноя. В застекленной витрине неподалеку от входа были выложены кондитерские изделия, соленое мясо, копченый язык, всевозможные сорта сыра, маринованная спаржа. Выпечка наполняла помещение густым сладким ароматом ржаной коврижки и настоящего пумперникеля, имбирных пряников, пирожков с луком. Из кухни вкусно пахло маслом, яичницей, подсушенным хлебом. Помещение — просторное, обжитое — было пропитано устоявшимся запахом хорошей еды. Панели над нишами были увешаны фотографиями знаменитых звезд шоу-бизнеса тридцатых, сороковых, пятидесятых годов. Эдди Кантор, Эл Джолсон, Бернс и Эллан, Пикфорд и Фэрбенкс, Арнатц и Болл — все они работали на телевидении или киностудиях, располагавшихся по соседству, в нескольких кварталах отсюда, в Голливуде, и были завсегдатаями этого круглосуточно открытого ресторанчика. С ним соседствовали увеличенные снимки рок-звезд шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых — портреты новых посетителей «Деликатесной».

— Джек, — окликнул Гершель Голда из-за стойки, вытирая руки полотенцем, — привет, как дела?

Они пожали друг другу руки непосредственно над индейкой, приготовленной на болонский манер.

— Я слушал радио. Когда ты наконец изловишь этого убийцу? Когда этот поц перестанет отравлять людям жизнь?

— Скоро, Гершель. Правда, скоро. Познакомься, мой новый помощник Шон Замора.

— Здравствуйте, мистер Гусман.

— Просто Гершель. Меня все так зовут. Джек, так это твой напарник! Такой юный! Слушай, сынок, делай все, как велит тебе Джек Голд, — точно останешься в живых. Он тебя многому научит. Только не бери у него уроков по части виски.