— Ради Бога, не оставляйте меня здесь!
Негры поднялись с цементной скамьи, обступили его. Избитый, перепуганный человечек ползал по холодному полу, плакал и пресмыкался у них в ногах.
— Нет, нет, нет, — все молил он.
Голд подошел вплотную к решетке, закурил, присел на корточки и выдохнул дым в лицо рыдающему Аттеру.
—
11.42 вечера
11.42 вечера
Эстер вставила ключ в замок, повернула. Ногой открыла дверь, втащила большой круглый полотер. Дверь оставила приоткрытой. Луп шла за ней с вениками и швабрами, а Флоренсия плелась сзади с деревянным ящиком, наполненным очистителями, тряпками, щетками. На плечо она ремнем прикрепила портативный приемник.
— Не фига себе! — Луп оглядела огромный центральный холл. — Однако! Места здесь предостаточно!
— Да уж. Придется погнуть спины.
Эстер присела прямо на полотер, зажгла сигарету. Луп внимательно посмотрела на нее. Глаза красные, опухшие. Тело обмякло.
— Эс, подруга, шла бы ты домой. Мы с Флоренсией как-нибудь справимся.
Эстер коротко, иронически засмеялась.
— Если в вас было в самом деле двое — я бы еще подумала. Но... — Она кивнула на Флоренсию. Девушка возилась с длинной антенной, настраивая приемник на испано-язычную волну.
— Не ладно это. Ты сегодня похоронила мужа. До работы ли тут.
У Эстер потекли слезы, она быстро отвернулась, пытаясь справиться с собой. Потом встала, вздохнула и потянулась.
— Луп, если я оставлю вас вдвоем убирать это здание, завтра я схороню вас. Слушай, попроси ее отыскать что-нибудь повеселей — диско, рок. Что-нибудь, подо что можно работать. А то от этой дряни мы все заснем.
Из приемника неслась заунывная мексиканская