Непонятно, что хотел сказать Дидерих этим "о".

— ...но поет она, как истинная американка.

— А-а!

Опять, черт возьми, непонятно.

Поколебавшись с минуту, Сэл выложил свою козырную карту:

— Она — дочь Джованни Джемелли де Жанейро. Карл задумался.

— А, знаменитый туфельный магнат. Зачем ему этот грязный бизнес?

— Деньги могут помочь? — уже без обиняков спросил Сэл.

Дидерих криво усмехнулся.

— Вы попали в самую точку, Марко. Это единственное, что папаша не в состоянии ей купить. Иначе весь мир слушал бы только пластинки с голосами любовниц миллионеров.

Вернулся Эрик, неся три высоких бокала, на четверть заполненных жидкостью янтарного цвета без льда. Он поставил бокалы на стол и выразительно взглянул на Сэла, словно спрашивая: «Ну, как, дружище?»

Сэл отпил виски. Скотч. Нормально. И продолжал гнуть свою линию:

— Почему вы не хотите прослушать кассету?

Карл снисходительно улыбнулся, водя пальцем по краю бокала.

— Послушаю, Марко, послушаю. Значит, ваша протеже — дочь Джемелли де Жанейро?

Эрик был ошеломлен.

— Это правда, друг? Потрясающе!

— Но она не хочет воспользоваться своей фамилией для того... для того... — Сэл пытался жестами объяснить, что он имеет в виду, — в общем, для того, чтобы добиться успеха.

— А-а, значит, у нее свои принципы, — заметил Карл таким тоном, словно никогда в жизни не слышал большей глупости. — Ну и сколько же лет этой самоуверенной особе?

— Почти семнадцать.