— В таком случае совершенно не важно, что случится со мной.

Через минуту, в течение которой, как Декер надеялся, Эсперанса успел поймать такси, он вышел под дождь и зашагал направо, по направлению к Флэтайрон-Билдинг. Одолеваемый мыслями о том, что МакКиттрик мог сделать с Бет, Декер не мог не вспоминать очень похожий ночной дождь, под которым МакКиттрик в Риме выстрелил в своего отца.

Он дошел до Флэтайрон-Билдинг на пять минут раньше срока и стоял, укрывшись в каком-то подъезде, держа на виду перед собой дурацкие желтые розы. Его обуревали сложные чувства: различные сомнения, опасения и предчувствия. Но лишь сомнения касались его самого. Все остальное было связано исключительно с Бет: опасение за Бет, боязнь того дурного, что — он старательно отгонял от себя эту мысль — уже могло случиться с нею. Но сильнее всего он ощущал в себе целеустремленность и готовность пойти до конца. Впервые в жизни ему пришлось участвовать в миссии, цель которой, в полном смысле слова, была для него дороже собственной жизни.

Ему на память пришел еще один фрагмент разговора, состоявшегося у них с Бет двумя ночами раньше, в пятницу фиесты, после того, как, покинув прием у кинопродюсера, они вернулись домой к Декеру, — в последние мгновения их нормальной жизни, как это стало казаться ему потом, хотя теперь Декер понимал, что ничего в их отношениях не было нормальным. Лунный свет лился на них через окна его спальни и мерцал на них, когда они занимались любовью, отчего их тела цветом напоминали слоновую кость — от этого сладостно-горького воспоминания он вдруг почувствовал себя опустошенным. Позже, когда они лежали рядом и Декер обнимал Бет, его грудь прижималась к ее спине, его пах касался ее бедер, его колени упирались в подколенные ямочки ее согнутых ног, она долго молчала, и он решил, что заснула. Он не забыл, как вдыхал аромат ее волос. Когда же она заговорила, ее чуть дрожащий голос оказался настолько тихим, что он с трудом различал слова.

— Когда я был маленькой девочкой, — пробормотала она, — у моей матери с отцом бывали ужасные скандалы.

Она снова умолкла.

Декер ждал.

— Я понятия не имела, из-за чего они скандалили, — тем же тихим напряженным голосом продолжала Бет. — И до сих пор не знаю. Измены. Проблемы с деньгами. Пьянство. Все равно. Каждую ночь они кричали друг на друга. Иногда дело не ограничивалось только криком. Они швырялись друг в друга разными вещами. Они дрались. Особенно ужасными эти скандалы бывали в праздники. В День благодарения, в Рождество. Моя мать готовила хороший стол. А потом каждый раз перед самым обедом что-то случалось, и они начинали снова орать друг на друга. Отец хлопал дверью и уходил из дома. Мы с матерью ели этот обед вдвоем, и она все время рассказывала мне, какой он поганый ублюдок, подонок и мерзавец.