— У вас уже есть догадки, кто из офицеров помогает Карпентеру?

— Пока нет, сэр, — солгал Шеферд. — Как только что-нибудь узнаю, немедленно вам сообщу.

— Очень надеюсь, детектив Шеферд, — произнес Гозден. — Очень надеюсь.

* * *

Ночь Шеферд провел без сна. Он лежал на спине и смотрел на потолок. Крутившиеся в голове мысли не давали ему покоя. О том, как погибла Сью, он знал со слов Харгроува: «Пыталась проскочить на красный свет. Врезалась в грузовик. Это был несчастный случай». Воображение рисовало ему эту сцену в самых разных вариантах. Тысяча грузовиков. Бесконечная вереница катастроф. Но конец был всегда один и тот же. Сью лежит в искореженной машине, залитая кровью, с широко раскрытыми глазами. На заднем сиденье кричит Лайам.

В половине восьмого проснулся Ли, съел овсянку и посмотрел утренние телепередачи. Без двадцати восемь в двери мигнул и закрылся «глазок», а ровно в восемь камеру открыли. Наверное, Ли почувствовал что-то неладное: с тех пор как Шеферда вызывали к кабинке, он не сказал ему ни слова.

Через двадцать минут на пороге появилась Амелия Хартфилд в черной форменной куртке и черных брюках, слишком тесных для ее фигуры.

— Что случилось, Боб? — спросила надзирательница.

— Ничего. Просто хочу, чтобы меня оставили в покое, — ответил Шеферд.

Он знал, что выходит из роли. Боб Макдоналд не стал бы хандрить и валяться на койке. Это был человек действия. Всю свою ярость он бы выплеснул словесно и физически, вымещая страдания на ком-нибудь другом.

— Я не стану есть, смотреть телевизор, мыть полы или плести ваши чертовы корзины. Я хочу побыть один.

— Если ты будешь ругаться, мне придется написать на тебя рапорт, — почти извиняющимся тоном промолвила надзирательница. — Ни к чему меня провоцировать.

— Я не знал, что слово «чертовый» считается ругательством. Прошу вас, оставьте меня в покое.

— У тебя посетители, — сообщила Амелия. — Полиция.

— Откуда?

— Из Глазго.

Шеферд спустил ноги с койки. Очевидно, таким способом Харгроув решил вытащить его на время из тюрьмы.

— Что им нужно?

— Полицейские, Боб, смотрят на нас как на червяков. Но я думаю, тебя собираются отвезти на опознание.

Шеферду хотелось сломя голову мчаться вниз, чтобы скорее увидеть сына, но он помнил: ему нельзя выходить из роли.