— Нет, Николас, ты хотел сказать именно это. И наверное, ты прав. Последние дни я была напугана, и ты видел, как я себя вела. Ты разбудил во мне чувства, на которые я была неспособна — так я всегда думала. Я и теперь еще... иногда мне хочется убежать от тебя и спрятаться навсегда. Я спрашиваю себя: можно ли ему верить? Может, ему нужно только мое тело? Но тогда я возражаю себе: ведь он уже подучил сполна, зачем ему во все это ввязываться? Значит, он говорит правду. Но тут же все во мне протестует. “Не верь ему, не верь”. Прошлое умирает очень медленно, и его отголоски окружают меня со всех сторон. Когда ты говоришь со мной, я слышу твои слова, но в: глубине души передо мной встают совсем другие слова, тайные, словно невидимые иероглифы. Я начинаю сомневаться... какие из этих слов настоящие. — Юкио посмотрела на него. — Тебе это о чем-нибудь говорит? "

— Думаю, что да.

— Нет, ты не понимаешь. — Ее глаза светились в тумане. — Кажется, я пытаюсь сказать, что люблю тебя.

* * *

Руки Юкио обвивали его шею. Николас совершенно не понимал, как они могли там оказаться. Разве еще минуту назад они не были внизу? Разве она с тех пор двигалась? Что произошло?

Затаив дыхание, они соединились в бесконечно долгом поцелуе. Плотные облака плыли в холодном небе.

Николас и Юкио отнесли вещи в небольшой ветхий домик, в котором продавали билеты на паром. Какой-то подросток взял у Николаса два железнодорожных билета, проштамповал и пробил их компостером в нескольких местах.

— Следующий паром отправляется через семь минут. Даже здесь, в захолустном городишке, чувствовалась характерная для японцев любовь к точности.

До отплытия Юкио вела себя необычно тихо. Но как только паром тронулся, ее задумчивость как ветром сдуло.

— Наверное, в городе будет какой-нибудь новый спектакль, — весело сказала она. — Или... там можно взять скаковых лошадей. Мы могли бы покататься и устроить пикник.

Словно ничего и не случилось там, на берегу. Но Николасу было не по себе.

Они смотрели на пенистую дорожку, за которой, как далекая мечта, скрывался в тумане Симоносэки. Чайки с жалобными криками вились над кормой. Паром прошел совсем рядом с двумя рыбацкими лодками, покачивающимися на волнах. На их мачтах были развешены черные сети, будто какой-то сумасшедший натянул дырявые паруса. Мальчишка на одной из лодок приветливо помахал рукой, но никто на пароме ему не ответил.

Николас перевел взгляд на Юкио. Ее голова была откинута назад, словно она пыталась уловить слабое солнечное тепло; черные волосы развевались на ветру. Легкая тень от подбородка падала на ее длинную шею. Твердые округлости грудей Юкио; ему это кажется или действительно ее набухшие соски проступают через кружево лифчика?