— Что-то тяжелое и квадратное раскроило ему сзади череп, — ответил Эйлбемарл тоном, каким обычно описывают достоинства новой машины. — Знаете, как разбивают яичную скорлупу о край сковородки?

— Похоже на преступление, совершенное в состоянии аффекта: припадка ярости или хотя бы закоренелой ненависти, — сказала Шизей. — Для этого нужен серьезный мотив, а у меня его нет.

— Вы сказали, что работали на Хау. И что он неплохо вам платил.

Шизей была мастером добавить в свой голос столько яда, сколько нужно.

— Когда я была помоложе, меня использовал в своих целях мужчина. Причем использовал самым бессовестным образом. Тогда я поклялась, что этого никогда более не повторится. Поняв, что не я работаю на Хау, а Хау пользуется мной, я для себя решила: хватит! — Она позволила своему лицу слегка смягчиться. — В любом случае, подобных безоглядных поступков я бы просто не смогла совершить.

— Точнее?

— Вы что-нибудь знаете о боевых искусствах, детектив?

— Немного занимался карате: обычные тренировки в полиции.

— Не обижайтесь, но разбивание рукой досок и усмирение преступников имеет мало общего с боевыми искусствами.

— Преступники — это моя специальность.

— Но не моя, детектив. Истинные боевые искусства — в том виде, в каком их следовало бы преподавать — на восемьдесят процентов направлены на развитие сознания. В любом случае это самооборона, а не агрессия. Если бы Дэвид Брислинг — или кто-нибудь из ваших подопечных напал на меня, я бы сумела защитить себя. Но уж наверняка не разбила бы ему сзади черепушку. Это не мой стиль.

Эйлбемарл долго ничего не говорил. Он вставил себе в рот зубочистку и задумчиво перекладывал ее языком из одного угла в другой. Затем постучал указательным пальцем по магнитофону.

— Мне придется забрать эту кассету. Веская улика.

— Пользуйтесь, — разрешила Шизей.

— Когда я приглашу для разговора Хау, я хочу, чтобы вы тоже присутствовали.

— Ну, — протянула она с какими-то новыми нотками в голосе, — я не буду иметь ничего против.

* * *

Пройдя паспортный контроль и таможню в нью-йоркском аэропорту Кеннеди, Николас услышал по громкоговорителю свое имя. Он подошел к радиорубке, где ему сообщили номер. Платные телефонные автоматы блестели никелем на другом конце ленты выдачи багажа. Он успел обменять иены на американские доллары еще в аэропорту Нарита и поэтому направился сразу туда. Стенки кабины были украшены хулиганскими надписями. Он набрал данный ему местный номер.

— Это я, — ответил голос. — Нахожусь в телефонной будке на другом конце. За тобой никто не следит.

— Я этого и не опасался, — сказал Николас. — Сейчас увидимся.