Грит улыбнулась ему. Кайе пожал плечами.
— Как дела, Грит? Где ты скрывалась?
В ее глазах реставратор вдруг увидел томление, которое нельзя было объяснить лишь темнотой комнаты.
Воздух слегка дрожал, чувства Кайе были напряжены до предела. Он ощущал спокойное дыхание Грит, тогда как его пульс бешено прыгал.
— Почему ты пришла?
Грит улыбнулась:
— Чтобы увидеть тебя. Я тоскую.
Взгляд Грит скользнул по неубранной постели, в которой только что лежал реставратор.
— Что тебе нужно на самом деле? — постарался выведать встревоженный Кайе.
Он подошел к кровати, набросил одеяло, поправил подушку и накрыл кровать покрывалом. Грит наблюдала за Кайе и, когда он закончил, подняла руку к блузке и расстегнула верхнюю пуговицу.
— Тебя! — прошептала она.
Ее рука медленно двигалась дальше, расстегивая пуговицы. Он не верил своим глазам.
— С тех пор как мы познакомились, я всегда хотела тебя.
Она обняла Кайе за шею и прижалась к нему грудью так легко и нежно, что он ощутил прикосновение сосков.
— Нет!
Кайе попытался вырваться, но Грит положила голову ему на плечо.
— Пожалуйста, — проговорил Кайе, — пожалуйста, послушай, у меня много вопросов.
Наконец Грит отпустила его. Отошла на шаг в сторону и остановилась у края кровати. Одним движением до конца расстегнула блузку и сбросила на пол. На ней было темное нижнее белье. Кайе отвернулся. Он не хотел смотреть, не хотел, чтобы его соблазняли, нужно сохранить ясную голову, чтобы задать вопросы о картине.
— Пожалуйста, Грит, оденься. Я хочу поговорить с тобой. О картине.
Голос Грит звучал низко, но тепло. Кайе услышал, как расстегнулась молния, и во рту сразу пересохло. Кайе не хотел оборачиваться, но какая-то сила тянула его, и он посмотрел на Грит. В сумерках комнаты ее белая кожа отливала серебром. У Кайе пропал голос. Запах обнаженного женского тела пьянил его, все прочие мысли растворились. Грит не двигалась, словно статуя греческой богини, позволяя реставратору рассмотреть себя. И хотя Кайе не хотел этого, его взгляд скользил по ее телу, по белой коже, пока не закружилась голова.