– До сих пор не понимаю, евреи эти парни или нет, – говорил он с нью-йоркским акцентом.

– Не совсем ясно, – ответил инструктор.

– Унгер – еврейская фамилия, верно?

– Верно.

– Значит, Унгер может быть белым евреем.

– Что это за белый еврей? – спросил американец.

– Вы никогда не слышали такого выражения? Это еврей, который ведет себя по-еврейски.

– Ни разу не слышал.

Молодой человек задумался.

– Так мне сказал Билл. Он сказал, что это считается комплиментом. Однако я слышал от кого-то еще, что это своего рода оскорбление.

– Я не знаю всего на свете, – пожал плечами инструктор.

– А все-таки это комплимент или оскорбление? – спросил Буров у Холлиса.

– Довольно приятный комплимент, – ответил Холлис.

– По-моему, вы лжете, – улыбнулся Буров. – Иногда здесь лгут. И это всегда создает проблемы. Но обычно мы проверяем такие вещи.

Холлис посмотрел на американцев, бывших его братьями-летчиками, и сердце его защемило. Он взял Лизу за руку и вывел из зала. Буров вышел за ними, и они остановились на крыльце.

– Видите ли, ложь по оплошности – самая большая трудность, – продолжал Буров. – Наши инструкторы – небольшие энтузиасты своего дела, так что... – Он взглянул на Холлиса. – Вы чем-то обеспокоены?

– Нет.

– Ах да, эти люди... Как это бессердечно с моей стороны! Но с ними все в порядке, Холлис. Они прекрасно себя чувствуют.

Лиза положила руку Холлису на плечо.

– Все в порядке, – кивнул тот.