– Через минуту. Я хочу, чтобы вы немедленно сообщили вашему так называемому комитету о завтрашней казни. Да, это будет публичная казнь. Она состоится в восемь часов утра на футбольном поле. Можете передать мои слова всем. И у любого, кто не явится, расстреляют жену. Для каждой женщины, не явившейся на казнь, это будет самоубийством. Дети могут не приходить. На казни будут присутствовать двести хорошо вооруженных пограничников. Передайте это генералу Остину. И давайте постараемся избежать завтра бойни. Хорошо?

– Будет ли казнен кто-нибудь еще?

– Да. Еще десять человек. Сейчас майора Додсона допрашивают относительно его соучастников. Если он их не назовет, я выберу десять человек наугад, включая женщин. И не надо жалеть их. Они знали правила. Я уверен, что еще по крайней мере десять лет не будет других попыток побега отсюда. Желаю всего хорошего.

Лиза и Холлис встали.

– Сегодня вечером вы пойдете на празднование Хэллоуина. Завтра в восемь часов утра весь лагерь соберется на футбольном поле, несмотря на похмелье. Теперь можете идти.

Они шли к дому ветеранов иностранных воин.

– Черт бы побрал этого ублюдка! – выругался Холлис. – Сукин сын! Он все понимает. Он понимает разницу между правым и неправым, между добром и злом и выбирает неправду и зло! Здесь просто индустрия зла. У него есть семья, которую надо кормить. Ты веришь ему? Я знал, что услышу все это. Боже мой!

– Успокойся, Сэм, – говорила Лиза. – Пойдем. Пойдем отсюда. Завтра... завтра будут волнения? Мятеж?

– Не знаю. Я знаю одно: шестьсот безоружных мужчин и женщин не имеют никаких шансов против двухсот вооруженных пограничников.

– Но ты можешь каким-нибудь образом поднять мятеж?

– Может быть... Но... правильно ли подстрекать к мятежу, который закончится бойней?

Они приближались к дому ветеранов, ярко освещенному праздничными огнями.

– Все равно. Нас ведь ожидает допрос на детекторе лжи. Мы не успеем даже войти туда, как у нас уже будет по два пропущенных мяча, – сказала Лиза.

– Похоже, мы валимся в какую-то бездну.

Сэм понимал, что не сможет уберечь Сурикова. А ведь тот еще не выбрался из страны. Он не сможет умолчать о том, что три тысячи выпускников «школы обаяния» скоро будут разоблачены, что Айлеви не намеревается вызволить отсюда нескольких американцев и представить их всему миру. Он не сможет больше водить Бурова за нос, значит, вскоре лагерь эвакуируют. КГБ предупредит об опасности три тысячи своих агентов в Америке, а последние пропавшие без вести американцы будут потеряны навсегда.

– Сэм, две американки покончили здесь с собой, – прошептала Лиза.