Угрозы наметили выход из тупика.

— Предлагаю обмен вещдоками, Берт.

— На-кась выкуси. Там компромат на всю генеральскую братию. Хочешь, чтобы все полетели?

— У тебя только фото с масками на морде. У меня дневник.

— У меня, кроме того, пальчики по всему дому. Как сделаем снимки — сразу в ФБР их и в министерство.

— Вещи все еще в комнате?

— Не твое собачье дело.

— Ладно, а что, если нам костерок устроить? Для растопки положим листочки с описанием твоих подвигов. Может, даже спичек не понадобится.

Ярдли подумал.

— А на тебя можно положиться?

— Слово офицера.

— Как факт?

— Как факт. А на тебя?

— Ни в жизнь! Но мне не в жилу, если раззвонишь моей бабе и парню.

Я подошел к окну. Журналисты все еще толпились внизу, но полицейские оттеснили их ярдов на пятьдесят к дороге, чтобы они не мешали входу и выходу. Я размышлял над сделкой, которую предлагал Ярдли. Уничтожение вещественных доказательств грозит несколькими годами в Канзасе, но губить чужие жизни не входит ни в мои обязанности, ни в мои намерения.

Я подошел к Ярдли и сказал:

— Заметано.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Вели своим ребятам покидать в грузовик мебель, шторы, ковры, видеопленки, фотографии, цепи, хлысты — словом, все до последней нитки, — и в городской мусоросжигатель.

— Когда?