— Кемпбелл не сказала, почему надеялась на эту встречу? То есть почему именно сейчас, после стольких лет, появились эти надежды?

— Видите ли... Энн была готова простить своих родителей. Она хотела сказать им что-нибудь доброе и обещать что угодно — лишь бы наладить отношения. Ей надоела война, Энн устала от нее, и катарсис наступил до того, как она отправилась на стрельбище. Энн была полна надежд на мир, буквально опьянена предстоящим успехом. Такой я не видел ее со дня нашей первой встречи. — Мур глубоко вздохнул. — Я знаю, что вы обо мне думаете, и не виню вас, но я поступал так от чистого сердца... Энн ведь и меня заворожила, хотя и по-другому. Потому я и взялся за то, что по всем представлениям было — как бы это сказать... неортодоксальным. Если бы только вы видели ее... Нервничала и радовалась, как девчонка... радовалась, что наконец прекратится этот долгий кошмар... В принципе я понимал, что вред, который она нанесла себе и другим, не исчезнет как по мановению волшебной палочки. Мало сказать родителям: «Я люблю вас и все вам прощаю... Только вы тоже простите меня», — но она верила в это, и я тоже поверил... К сожалению, Энн ошиблась... Я тоже недооценил отцовскую злобу... Она думала, что снова будет счастлива... Какая жестокая ирония... То и дело повторяла, что скажет родителям ночью... и потом, за завтраком...

И тут случилось непредвиденное. Две крупных слезы скатились по щекам Мура. Он закрыл лицо руками.

Синтия встала, положила ладонь на его плечо и жестом позвала меня. Мы вышли в коридор.

— Отпусти его, Пол.

— Черта с два!

— Ты хотел допросить его здесь, за решеткой, — ты это сделал. Пусть теперь поспит у себя в кабинете, побудет на траурной церемонии. Мы поговорим с ним еще завтра или послезавтра. Никуда он не денется.

— Ну хорошо! Господи, до чего же я стал мягкотелый!

Я пошел в караулку, заполнил бланк условного освобождения из-под стражи — ненавижу эти бланки! — и вышел в коридор, где меня ждала Синтия.

— Радуйся, твой подопечный свободен, но только в пределах базы.

— Ты хорошо сделал.

— Неизвестно.

— Пол... Гневом не поправить положение вещей. Мстительность не ведет к справедливости. Ты должен извлечь урок из случившегося. Энн Кемпбелл не сумела этого сделать. Ее судьба — наука нам всем.

— Спасибо за совет.

Мы вернулись в нашу каптерку, поделили распечатки, принялись читать, но я вспомнил кое о чем.

— А куда делся штык? — воскликнул я.

— Не знаю. Если генерал не подходил к дочери близко, он его не видел и, следовательно, не знал, что может разрезать шнур. Он изложил нам две версии: по одной он якобы пытался вытащить колья, по другой — не мог заставить себя приблизиться к дочери. Ни в той, ни в другой версии штык не упоминался.