– Зачем азербайджанский? «Арарат» есть.

– Вот видишь, стало быть, умеешь, когда нужно, поступиться гордыней, – Коломнин махнул налитую рюмочку, посмоковал. – Так что с Мясоедовым? На пару работали?

– Ты соображай, с кем равняешь! – вполне натурально вскипел Мамедов. – Не хватало перед каждым светиться. Без меня было кому с ним решить. Подложили девочку, потом цену дали. Тут же и заглотил без затей. Дешевка он!

Себя Казбек дешевкой не считал.

– Странно. Я был уверен – на пару. Все-таки по части тонкого финансового воровства ты вроде как не дотягиваешь.

– А он дотягивает, да? Мясоедов-то дотягивает? Тьфу на него. Тимур все придумал.

– Тимур?!

– А то! Он, понимаешь, умный был. У, какой! – Мамедов восхищенно поцокал. – Зачем лишние налоги платить? Вот и сообразил: часть конденсата по демпинговой цене через подставную фирму сбывать и деньги на стороне аккумулировать, чтоб, если что, под рукой были. Но – вроде как в другом кармане. И готовить все он начал. Схемы сам просчитал, «Магнезит» этот придумал. В тайне, конечно, от дяди Салмана. Тот бы этого не понял. А потом Тимура сразу убили. – Так это ты! – пронзительно догадался Коломнин. Обхватил Мамедова за плечи и, сблизившись, глаза в глаза, прошептал. – Ты Тимура «заказал».

– Что?! – Мамедов вырвался. Глаза покатились из орбит. – Да ты? Мне, да? За такое знаешь, что делают? Ты про честь кавказца слышал?

Обида Мамедова выглядела неподдельной.

– Братом он мне был. Мамой клянусь! Если б не брат, разве бы со мной поделился? Так и сказал, мне в этом деле надежный помощник нужен. Ты, Казбек, им и будешь. Когда в день смерти в Москву полетел с Гиляловым встретиться, мне одному про то сказал. Тимур про Гилялова все просчитал. Будет, говорит, компанию торговать. Только не обломится ему здесь, говорит. Не про его честь наша «Нафта». Нашей семьи это «бабки», сами их и раздербаним.

– Получается, с Гиляловым сторговаться не смог, и его убили?

– Не знаю, слушай, не был, – Мамедов поспешно заслонился ладонями. – А с Гиляловым я вообще на похоронах только познакомился. Он меня потом для разговора в Москву пригласил. Оказывается, и про «Магнезит» прознал. Давай, говорит, как Тимур хотел, так и сделаем. Только чтоб деньги на меня шли. Процент платить буду.

– И ты, бедолага, согласился.

– Да, согласился! Презираешь, да? А кто такой, чтоб презирать? Разве раньше бы согласился? Я ведь дядю Салмана как отца уважал. Поначалу, как Тимура убили, думал – опорой стану. Кому еще, кроме меня? Зулю любил, конечно. Но не только как жену. А еще потому, что – дочь.