По сравнению с другими романами военного времени, отношения гайджина и Касуми сохранили свои индивидуальные черты. Они, например, в течение всей войны продолжали делать друг другу подарки. Ничего особенного. Гребень для волос, авторучка. Книга стихов, веер. И каждый раз любовники бывали искренне рады подарку партнера. И никто из них не пытался рассматривать чувство благодарности как своего рода бремя. Если бы сама Алекс не стала жертвой де Джонга, она бы, пожалуй, назвала отношения Касуми и де Джонга трогательными. Но всякий раз, когда она начинала испытывать чувство симпатии по отношению к любовникам, она дотрагивалась до шрама в том месте, где у нее когда-то было ухо.

В дневнике Касуми можно было обнаружить несколько фраз на английском языке, по всей видимости, тщательно скопированные Касуми под руководством де Джонга. Но было ясно, что девушке этот язык не нравился. Она считала его слишком ограниченным, чтобы передать тонкие движения человеческой души. Однажды, когда де Джонгу пришлось оставить ее на короткое время в одиночестве, она записала: «Я боюсь потерять то, что имею; я опасаюсь, что никогда не получу того, чего желаю в жизни более всего». Интересно, имел ли гайджин непосредственное отношение к этим словам, написанным в дневнике его возлюбленной? Или под этим подразумевалось нечто другое?

Приходилось ли де Джонгу убивать ради Касуми?

Их любовь была весьма тесно переплетена с реальностями тогдашнего существования.

Алекс потерла кулаком глаза, чтобы отогнать подступающую дремоту, и снова перечитала строки, в которых говорилось об обещании де Джонга отвезти прядь волос Касуми после ее смерти в Японию. Он дал это обещание как настоящий самурай, а подобную клятву невозможно игнорировать. Исполнение священной клятвы позволяло самураю рассчитывать на славу и почет в будущих перевоплощениях. Нарушение клятвы означало позор и бесчестие в будущей жизни. У Руперта де Джонга было, по крайней мере, две причины сдержать слово. Прежде всего, он был больше японцем, чем сами японцы. И во-вторых, однажды Касуми спасла ему жизнь.

Алекс видела де Джонга в Гонолулу, поэтому никаких сомнений в том, что он не забыл свою клятву, не оставалось. Он, собственно, и объявился на фестивале, чтобы оказать честь ее памяти. Гайджин не относился к людям, которые забывают хоть что-нибудь. Японцы помнят о своих умерших близких. Фестиваль Бон проходит в течение июля и августа. В это время японцы поют, танцуют, готовят ритуальные кушанья и зажигают огни — свечи, масляные светильники и бумажные фонарики.