— То есть его…

— То есть его пришили, — кивнул Костя. — Но об этом никто не знает. Кроме нас с тобой. И в розыск его не объявляли, потому что родственников у него нет. И друзей тоже. И не было никогда.

— Опять мне везет: паспорт мертвяка достался.

— И еще, пока не забыл, — Костян выложил на стол плотный конверт. — Здесь авиабилеты до Турции. И немного денег на первое время. Отлет завтра в восемнадцать с копейками. Сейчас не сезон, цены божеские. Снимешь комнату в недорогом отеле, а там на месте просечешь тему.

— Деньги я верну, — пообещал Бобрик.

— Живы будем — сочтемся, — махнул рукой Костян.

Щеки Бобрика порозовели, а глаза затуманились, будто это он полстакана спирта дернул, мысленно он был уже за пределами отечества, в маленькой уютной гостинице у теплого моря. На завтрак там давали кофе, а день обещал веселые приключения с девочками. А вечером… Впрочем, до таких высот фантазия Бобрика уже не поднималась. При такой жизни к фамилии Наливайко привыкнуть очень даже просто.

Элвис раздавил окурок о стенку жестяной банки.

— Вот что, парни, — сказал он. — Я, честно говоря, приехал не спирт квасить. Надо кое-что решить между нами.

Элвис еще не успел начать свою историю, но Бобрик уже нутром понял, что мечты о теплом море и горячих девушках вряд ли сбудутся. Румянец сошел со щек, а глаза потухли. Ленка села на койке.

— Минутку, — сказал Логинов. — Это уже ваши дела. А мне нужно срыгнуть по-рыхлому. У меня забита стрелка с одним чертом. И опаздывать нельзя. И еще надо успеть девчонку забросить в больницу. Вы тут будете перетирать, а она гангрены дожидаться?

— Я тоже хочу послушать, — твердо заявила Ленка. — Я тут не случайный человек.

— Некогда, — Костя постучал ногтем по циферблату наручных часов. — Время капает. Элвис навестит тебе в больнице. И там вы пошепчитесь.

Элвис кивнул головой, мол, так и будет. Навещу и пошепчемся.

— Если хочешь, езжай отсюда, — Ленка повернулась к Косте. — Без тебя до больницы довезут. Мне надо знать все. И прямо сейчас.

— Хрен с вами, — махнул рукой Логинов. — Рассказывай.

***

В полутемной комнате сельского дома слоился табачный был, а самогонный дух перебивал запах перестоявшей соленой капусты и огурцов, наваленных в глубокую плошку. За круглым столом, заставленным бутылками и грязными тарелками, устроился Серега Протасов, выменявший у Бобрика на харчи мобильный телефон. Веселье угасло на глазах. Осталась только эта табачная вонь и объедки в тарелках. Ночью за столом гудели еще два мужика и одна девка из местных. Сначала, когда были силы, плясали так, что матерчатый абажур люстры покачивался под потолком, а дощатый пол ходил ходуном. Потом то третьему разу сгоняли к Прокоповне за горючим. И завертелось дальше. Орали песни, Серега тренькал на гитаре и пел про мать старушку, проплакавшую глаза в ожидании сына, и какой-то централ, в котором Сереге париться пока не довелось.