— Ничего не хочешь рассказать? — спросил Краснопольский. — Например, о том, что случилось теми чекистами, которых ты тоже возил на экскурсию. Как нас везешь.

— Они сами во всем виноваты, — ответил Элвис. — Медленно соображали. И с оружием управлялись неловко. И я их прибрал. Чему этих чертей только учат?

Краснопольский засмеялся.

— Мы не станем повторять чужих ошибок, — сказал он. — Только объясни мне одну вещь: какого хрена ты влез во все это дерьмо? Стал помогать этому мальчишке? Ты ведь даже не знал, с кем связываешься. Все эти дела тебя краем не касались. А этот Бобрик, он тебе никто. Просто знакомый мальчишка. И все-таки ты влез.

— Сам не знаю, — пожал плечами Элвис. — Сдуру.

— Ты и сейчас мог отсидеться в доме, — продолжил Краснопольский. — И выгнать оттуда Бобрика. Мальчишка наверняка знает, где и что лежит. Но нет… Ты опять сунулся. На мой взгляд, это какая-то неизвестная науке патология, что-то вроде дурной болезни: кого-то спасать, а самому подставляться ни за хрен собачий. Как думаешь?

— Я не силен в медицине. Скажи, те люди с люди, которые остались у дома, не тронут Бобрика и Костю?

— Это еще один страховочный вариант, чтоб ты не попер в дурь, — ответил Краснопольский. — Не вздумал поиграть в героя или отколоть очередной номер. Как только мое имущество окажется у меня, я наберу телефонный номер и скажу своим парням, что они свободны.

Приз открыл ящик для перчаток, вытащил оттуда небольшой хромированный кубок из нержавеющей стали, на боку выгравированы несколько слов. Кубок старый, похожий на чашу для вина, на хроме царапинки и сколы. Подержал кубок перед носом Элвиса.

— Тут написано: «Бои без правил. Самому крутому мужику с самыми тяжелыми кулаками», — Приз положил кубок на колени, снова обернулся назад. — Мне очень дорога эта железяка, она приносит мне удачу. Если эту штука со мной, ничего плохого не случится, только хорошее. Старая проверенная примета. Это я к тому, что в жизни, как и ты, допускал много ошибок. Я старше тебя, поэтому ошибок больше. Но эти ошибки — молодой кураж, неперебродившее вино молодости. Это было давно, мне нравилась одна баба, Лера Метельская. То есть так нравилась, что за нее я готов был умереть. Я выступал в боях без правил, тогда эта байда только начиналась, входила в моду. Поединки проводили в подвалах больших загородных домов или в других укромных местах. Был свой тотализатор.

— И ты неплохо заработал?

— Не в этом дело. У друга Леры было прозвище Тесак. Такой здоровый амбал, бывший борец, он имел солидные титулы в своем стиле. Ломал всех подряд, всех без разбору. А я к тому времени кожей чувствовал, что пришло время уходить из этих чертовых боев. Я представлял, что будет со мной в скором будущем. Инвалидное кресло или могила — вот все два варианта. Да и платили за эту мясиловку чисто символические деньги, так, кости обглоданные бросали. Когда я договорился на поединок с Тесаком, то знал почти наверняка, что с ринга меня унесут на носилках.